«Была мысль потеснить Брежнева»

— Как вы отмечаете День космонавтики?

— Знаете, этот праздник для космонавта — как праздник для ломовой лошади. Мы в этот день не празднуем, а ездим по всей стране. Слетал в космос — будь добр, отработай. Шучу. Но мне это общение в радость. Просто День космонавтики у нас не только 12-го, а весь апрель. Дома я не нахожусь.

— Близкие вас теряют на этот месяц?

— Однозначно.

— Когда вам вручили звезду героя, для вас это было ожидаемым событием или приятным сюрпризом?

— Всем, кто летает в космос, дают звезду героя. По большому счету каждый полет — нештатный. Когда только космонавтика начинала развиваться, указ о присвоении был подписан, как только космонавт на орбиту попадал. Человек приземлялся уже героем. А сейчас немножко по-другому. Я получил звезду спустя полтора года после приземления.

— Бюрократия?

— Да. Документы ходят по инстанциям. Такая вот бюрократия. Поэтому перегораешь, пока ждешь. И в какой-то момент позвонили и сказали: «Послезавтра в красивой одежде в Кремль». И всё.

— Кто вам вручал эту звезду?

— Владимир Владимирович [Путин], сам.

— А что он вам говорил, когда вручал?

— «Евгений Игоревич, спасибо за работу», — сказал президент. Он в общении очень приятный человек. Мне повезло, я раза четыре был на праздниках, на которых присутствовал Владимир Владимирович. Иногда пили чай, разговаривали. Президент у нас — настоящий офицер. Как я примерно (улыбается). Я, конечно, загнул.

— А может, у вас была мечта стать президентом?

— Президентом не хотел, а вот генеральным секретарем ЦК КПСС мечтал быть. Было у меня в детстве такое желание — потеснить Брежнева. Но недолго. Все-таки летчиком мне хотелось быть больше.

— Где вы учились?

— Ейское высшее авиационное училище. Потом окончил Военно-воздушную академию им. Ю.А. Гагарина в Монино.

— Вы уже тогда строили планы на отряд космонавтов?

— Нет. После окончания академии меня распределили в Центре подготовки космонавтов в летно-испытательское отделение. Там занимаются всеми экстремальными видами подготовки: полеты, невесомость, парашютные прыжки, выживание в суровых условиях. Шесть лет я был там инструктором. А в 2003-м объявили набор в отряд космонавтов. И я прошел в него. Цели пойти туда не было. Просто решил: а почему бы не попробовать?

— Объявление о наборе в отряд на стенке висело?

— Нет. Тогда были целевые наборы. То есть нужда была в космонавтах. И набирали военных или гражданских, работавших в РКК «Энергия». Причем у гражданских должна была быть ученая степень. А для военных — чтобы здоровый был.

— Вы были из военных-здоровых?

— Я и здоровый, и самый красивый был. Поэтому и взяли (смеется).

— Равнение на Гагарина? Такой же красивый и обаятельный?

— Однозначно. В космосе всегда равнение на Юрия Гагарина.

— Вы сразу знали, что полетите на полгода, или вам говорили: «На недельку и обратно»?

— Сразу. Когда назначают в экипаж, подготовка начинается за три года до полета. Поэтому то, что делать на станции, — эти стратегические планы известны заблаговременно. Единственное, у меня полет должен был быть на два месяца дольше. Мы должны были лететь 12 августа, а отправились в октябре. А вернулись в срок.

— Вам выпал бонус — раньше вернуться домой.

— Это не бонус. Наоборот, не повезло.

— Почему?

— Чем дольше, тем лучше. Мне нравится в космосе, затягивает. Есть такое понятие — адреналиновая зависимость. Когда человек начинает прыгать с парашютом, заниматься экстримом и через какое-то время это бросает, то у него появляется огромное желание опять начать.

Да, там может быть неуютно, непривычно — невесомость. Но в этом-то весь смысл. Там натерпеться, настрадаться, и когда возвращаешься домой, сразу чувствуешь разницу.

«За четыре месяца сделать космонавта невозможно»

— Член вашего экипажа Олег Новицкий вместе с коллегой Антоном Шкаплеровым снялся в фильме «Вызов». Может, если бы вы не покинули отряд космонавтов, тоже попали бы в историю. Вы не жалеете?

— Однозначно нет. Мне кажется, что тут, наоборот, Антону и Олегу не повезло.

— Почему?

— Все-таки космос — это не шоу, там должны работать по-серьезному. Мое отношение к этому не самое положительное.

— То есть в космос надо лететь работать, заниматься наукой?

— Да, работать. Понимаете, к этому полету очень долго готовился космонавт Андрей Бабкин. Причем он поступил в отряд еще в 1997 году и все эти годы пытался полететь. Он ученый, кандидат технических наук, профессионал из РКК «Энергия». Когда отправили в космос экипаж с режиссером и актрисой, ему уже было 55 лет. Для него это был последний шанс. И, по сути, из-за того, что надо было снимать фильм, из экипажа убрали Андрея Бабкина.

Все-таки есть профессии, которыми должны заниматься только профессионалы. Потому что бывают случаи, когда надо работать всему экипажу. Слава богу, что в полете всё штатно прошло. Но один профессиональный космонавт — это маловато.

— Андрей Бабкин расстроился? Может, ему компенсацию за это выплатили и уверили, что следующий полет — его?

— Выплатили компенсацию сжатым воздухом и разрешили дорогу переходить на красный свет (улыбается). Я бы очень хотел, чтобы Андрей все-таки слетал. Но когда возраст под 60, полет под вопросом.

— Говорят, что в космос можно летать до 60 лет.

— Говорить можно всё что угодно. Понимаете, есть статистика. Из всех, кто получает диплом космонавта, в космос отправляется только четвертая часть. По большому счету полет — это огромная награда. Я — 115-й, кто слетал в космос, сейчас таких уже 125, наверное.

В космос огромный конкурс, борьба постоянная — кто полетит, кто не полетит. Это не просто так: сидел, ждал — раз, и назначили. Ты должен постоянно учиться, следить за здоровьем, показывать результаты. Человек, который с детства мечтал, готовился. И вдруг в один момент — всё.

— Наверняка с летным составом работают, объясняют: «Вы, товарищи, готовьтесь, но знайте, что на место Гагарина тоже было двадцать человек, а полетел он один».

— Конечно, все это понимают. Но не так обидно, когда тебя обошел профи. Другой вопрос, когда взяли человека со стороны, посадили — и он полетел. Потому что за четыре месяца сделать космонавта невозможно.

— Идея была в том, чтобы первыми снять кино в космосе. Пока Илон Маск не отправил туда Тома Круза. Ради этого можно и потесниться. Вы так не думаете?

— Даже у них, при их возможностях и вложениях в космос, не стали этим заниматься. Может, осознали, что с космосом не шутят?

«У нас на МКС питание намного лучше, американцы постоянно попрошайничают»

— Почему вы больше не стали летать? Не потому ли, что надо дать шанс другим испытать это счастье?

— Конечно. Я считаю, что надо быть честным. Можно, конечно, летать и по 150 раз в космос, но сейчас почти 40 человек готовых молодых космонавтов сидят в очереди. Надо им уступать дорогу.

— Раньше был лозунг, что мы в балете и в космосе впереди планеты всей. Он еще актуален?

— Сто процентов. И будет актуален. Потому что всё, что сейчас летает и будет летать еще лет 20, — это технологии, разработки Сергея Павловича Королева.

— Космос — это российская зона влияния?

— Космос, наверное, общий. Хотя там и гонка была, но полетели-то мы первые.

— А чем вы сейчас занимаетесь?

— Есть такая Ассоциация Героев Российской Федерации. Возглавляет ее Владимир Анатольевич Шаманов. Я в ассоциации отвечаю за патриотическое воспитание молодежи. В 1990-х патриотизм и общение с молодежью просто опустили ниже некуда. Поэтому сейчас многие из героев ездят по стране и пытаются донести молодежи зерно уважения и любви к нашей Родине.

— Что вас больше всего расстраивает в общении с молодежью?

— У нас хорошая молодежь. В том, что произошло, нет их вины, а тех политиков, которые в 1990-х всё это допустили. Когда мы начали целовать наших заокеанских друзей. А как надо разрушить страну? Надо просто взять и испоганить ее историю. Взять эту молодежь, задарить жвачками, сникерсами и чтобы они не думали ни о чем, только о шмотках и о конфетах. Поэтому сейчас надо в первую очередь вот это восстанавливать. А молодежь у нас замечательная.

— Тогда почему были очереди на российско-грузинской границе, когда объявили о мобилизации? С этим-то что делать?

— Это уже не молодежь. Их называют «бегунки». Это как раз плоды того самого воспитания 1990-х. Теперь этот человечек только требует. Он знает лишь то, чем ему Родина обязана. А что он должен отдать священный долг Родине, как записано в Конституции, — об этом он не думает. И если эти бегунки отсюда уезжают, то попутного ветра им.

— Чем сейчас кормят в космосе?

— С едой сейчас вообще замечательно. У нас буфетно-гастрономический прием. То есть на каждого космонавта есть рацион питания на 16 суток. Космонавты очень хорошо кушают.

— Как в санатории?

— Лучше. В санатории диетическое питание, а у нас — просто вкусная еда. Есть и рыба, и картошечка, и всё что хочешь. У российских космонавтов на МКС питание намного лучше, чем у американцев. Они постоянно у нас попрошайничают.

— А как же еда в тюбиках? Прошлый век?

— Их называют тубы. В них сейчас только горчица, мед, джем. А по сути дела, да, прошлый век. Уже есть консервные баночки и сублиматы. В специальных пакетах с высушенной картошечкой, с кашей — космонавт их обогащает водой. И из сублимата получается замечательная еда.

— А выпить есть возможность?

— Выпить чаю?

— Покрепче.

— Нет. Космонавты не пьют.

— Наверное, когда возвращаются домой, дают слабину?

— Ну, космонавты разные бывают. Но по большому счету времени нет на выпивание. Потому что после возвращения на Землю мы отчитываемся за то время, которое провели в космосе. Разбор полетов идет. У нас всё очень серьезно. Некогда нам выпивать. А потом уже и не хочется.

— А какой у вас рост?

— 182 см. А в космосе подрос на 4 см. Когда вернулись, всё восстановилось. Гравитация вернула всё на свои места. В невесомости позвоночник вытягивается, он же довольно гибкий. И человек становится немножечко выше.

Космонавт не просто летит, а проводит эксперименты, в том числе и медицинские. Я тоже участвовал в таких. Чем занимается космонавт? Половина времени там — это ремонт станции, так как она летает давно. А вторая половина — проведение экспериментов. А это и медицина, и биология, и физика, и мониторинг Земли. В космосе очень много работы.

— Какую зарплату получают космонавты?

— Если вы хотите стать миллионером, то вам точно не в космонавты.

— А пенсию вы уже заработали или вам еще рановато?

— Давно заработал. У меня всегда шел год за два, как у военного. И поэтому я в 36 лет уже был пенсионером.

Я ушел на заслуженный отдых, потому что вынудили. Был такой министр обороны, из гражданских, даже не хочется фамилию называть. Видимо, ему захотелось сделать прогиб перед американцами, и он Центр подготовки космонавтов сделал гражданским. Случилось это как раз перед моим полетом в 2012 году. И нас заставили уволиться из армии. Поэтому я ушел на пенсию.

Сейчас в космос летают только гражданские. Военному нельзя.

— То есть раньше нужно было быть военным с ученой степенью, работать в РКК, а сейчас этого не требуется?

— Да. Допустим, военный летчик хочет прийти в отряд — он сейчас увольняется из армии и приходит в Центр подготовки космонавтов.

Конечно, это плохо. Недаром же Центр подготовки делали военным. Это закрытое территориальное образование. Есть гостайна. Даже была проблема. Раньше у нас было оружие. Сначала пистолет Макарова, потом ТП-82. Его выдавали космонавтам на случай аварийной посадки, чтобы от животных отстреливаться. А как только мы стали гражданскими, то у нас возникла ситуация, что на оружие космонавты не имеют права. Центр подготовки даже не сертифицирован под это. Сейчас космонавты летают и из оружия у них только крестовая отвертка.

То есть когда центр стал гражданским, возникло просто больше проблем.

— Но появилась возможность снимать кино.

— Ну да, и это, конечно, в том числе. Я не политик. Но если бы был начальником, вернул бы центр военным.

— А есть у космонавта мечта?

— Помните, фильм «Курьер»? Там Базин сказал: «А я мечтаю о пальто».

— А Иван ответил ему: «Вот тебе пальто. Носи и мечтай о чем-нибудь великом».

— Мечта и правда это не просто так. Я не передергиваю. Мечтаю, чтобы моя страна была самой лучшей в мире. Чтобы наши граждане лучше всех себя чувствовали.

И надо помнить, что для нашей страны лучшие друзья — это армия и флот. А не тот, по сути дела, вероятный противник, который сказал, что всё, дружим, а на самом деле никто не дружил.

— Пусть оно так и будет.

— На ошибках учатся. А победа будет за нами! Сто процентов.