- Дмитрий Евгеньевич, как вы оцениваете итоги российского оружейного экспорта в 2019 году?
- Сразу хочу сказать, что окончательные результаты будут подведены несколько позднее – на заседании комиссии по военно-техническому сотрудничеству при президенте России. Итоги первыми узнают президент и члены комиссии.
Уже сегодня можно сказать, что Российская Федерация остается в числе крупнейших государств-экспортеров продукции военного назначения, сохраняет за собой, кто бы что ни говорил, второе место после США.
Статистика отгрузок у нас еще окончательно не подведена, она "на выходе", но с большой долей уверенности можно сказать, что план по экспорту мы выполнили.
Несмотря на всё противодействие и санкции, мы двигаемся вперед.
У нас хороший задел: на начало этого года портфель заказов оценивался примерно в $55 млрд. Важно, что этот тренд сохраняется в течение последних нескольких лет в коридоре $53-56 млрд. Таким образом, мы можем констатировать, что наши обязательства и обязательства наших партнеров – это на долгие годы вперед.
В 2019 году нашими крупнейшими партнерами были Китай, Индия и Египет. Появился новый партнер, который впервые вошел в пятерку главных покупателей российской военной техники – Турция, куда был поставлен первый полковой комплект С-400.
- Какое российское оружие в основном покупают?
- Примерно 45% – это авиация. Почти треть приходится на технику ПВО и около 15% – на сухопутную технику. Остальное составляют техника для военно-морских сил и другая продукция.
- Коронавирус осложняет процесс переговоров?
- Эпидемиологический фактор усиливается. Наверное, мы еще до конца не знаем, какие он принесет последствия для всей отрасли. Этот фактор еще недооценен.
Наша деятельность напрямую связана с международным сотрудничеством. Поэтому ситуация с коронавирусом, коль скоро он объявлен ВОЗ пандемией, неминуемо скажется на ВТС: количестве делегаций, выставок и визитов специалистов.
Тем не менее, стоит отметить, что система ВТС России, как и любая другая система, которая складывалась годами, должна обладать определенным уровнем резистентности. Мы надеемся, что этот фактор сработает и мы всё это переживем.
- Коронавирус повлиял на переговоры или исполнение контрактов с Китаем?
- Естественно, и мы, и они переживаем из-за коронавируса. Объективная обстановка сегодня такова, что мы сейчас не ведём каких-то очень активных переговоров с Китаем. Строго говоря, им сейчас не до этого. Но это не значит, что у нас вообще всё остановилось, прервано и так далее.
Коронавирус, к сожалению, становится серьезной международной проблемой, не имеющей границ. Он затрагивает все отрасли, мы здесь не исключение. Естественно, мы учитываем этот фактор. Будем следить за развитием ситуации.
- Ситуация на мировых рынках и падение курса рубля скажется на российском оружейном экспорте?
- Если вы имеете в виду курсовые колебания последних нескольких дней, то это отнюдь не новая для нас ситуация. Но одновременно я бы хотел подчеркнуть, что в военно-техническом сотрудничестве мы от доллара практически ушли. У нас расчеты сейчас производятся в значительной части в национальных валютах, прежде всего в рублях. Волатильность валюты всегда оказывает какое-то влияние на расчеты. Просто надо правильно сориентироваться, не устраивать панику, вовремя отреагировать или, наоборот, выждать, взять паузу.
- Ранее говорилось о возможности подписания нового контракта с Турцией на дополнительную партию С-400. Когда это может произойти?
- Вопрос о дополнительной партии С-400 Турции на повестке, он никуда не ушел. Мы согласовываем состав системы, сроки поставки и другие условия.
Сегодня идет переговорный процесс, и мы надеемся, что в обозримом будущем мы придем к общему знаменателю.
Поэтому сейчас раскрывать какие-то детали не очень корректно.
- В обозримом будущем?
- Да, это будущее обозримо. Еще раз повторяю, никто этот вопрос не снимал. Нет никаких оснований говорить, что тему "зачехлили" или она не на повестке.
- Возможна передача технологий в рамках контракта с Турцией на С-400?
- Первый контракт исключительно поставочный, там никаких этих вопросов нет.
А вот опцион предполагает определенное участие турецкой стороны в производственном процессе. Я бы назвал это так. Но каких-то деталей я бы сейчас тоже раскрывать не стал. Я не хочу анонсировать то, что до конца еще не решено.
Единственное, что могу сказать, – никакого ущерба для нашей национальной безопасности такое сотрудничество не принесет. Мы в данном случае действуем абсолютно осознанно со всех сторон, все вопросы изучены, и мы понимаем, что такого рода сотрудничество должно быть взаимовыгодно и при этом не противоречить интересам страны.
- Известно, когда Турция поставит на боевое дежурство приобретенные С-400?
- Турция сама примет решение, когда ставить С-400 на дежурство. Мы ни коим образом на это не влияем, не можем ни подталкивать, ни тормозить. Системы переданы, боевые расчеты обучены.
- Как вы оцениваете перспективы подписания контракта с Турцией на истребители? Переговоры продолжаются?
- Как вы знаете, на МАКСе турецкой стороне были достаточно ярко продемонстрированы наши самолеты. Им всё понравилось. Затем мы ездили в Турцию, показывали Су-35 на турецком авиашоу.
Переговоры, но не очень активные, ведутся. Они носят скорее уточняющий, технический характер. Сказать, что сегодня-завтра контракт подпишем, я не могу. Видимо, в Турции должны принять политическое решение: хотят они приобретать Су-35 или нет. Пока заявки на этот самолет от Турции нет.
- В каком году ожидается начало поставок С-400 Индии? Контракт предполагает локализацию?
- Реализация контракта идет по графику. Поставка первого полкового комплекта намечена до конца 2021 года. Все системы планируем поставить до конца 2024 года.
Не исключаю, что можем и раньше это сделать, если у индийской стороны будет большое желание, а у нас будут соответствующие возможности. Пока от индийской стороны каких-либо новых вводных не поступало.
В рамках этого контракта локализация не предусмотрена. Этот вопрос и не поднимался, цель наших партнеров была приобрести и оперативно развернуть эту совершенную систему ПВО, которая имеет большую дальность, способна эффективно закрыть воздушное пространство страны.
- Над какими проектами с Индией еще работаете?
- Во-первых, мы рассчитываем, что до конца текущего года мы реализуем контракт на организацию лицензионного производства в Индии автоматов АК-203.
Также надеемся, что будет реализован контракт по "Игле-С" на поставку и организацию лицензионного производства в Индии.
Не исключаем дополнительную поставку Индии МиГ-29UPG. Обязательно будем участвовать в индийском тендере на 110 истребителей.
Недавно получили обращение на дополнительную поставку морских вертолетов Ка-31.
У нас хорошие перспективы по "сухопутью". Индийцы приняли решение о дополнительной закупке танков Т-90С. Мы в свою очередь подписали контракт на продление до 2028 года лицензии на производство более 400 танков. Это, кстати, один из ярких примеров, как работает программа Make in India. Между прочим, мы её начали реализовывать задолго до того, как это стало официальным политическим трендом.
По "морю" у нас неплохие шансы по участию в тендерах на строительство подводных лодок с воздухонезависимой энергетической установкой, и на предстоящий вертолетный тендер мы будем предлагать морскую версию Ка-226.
Ожидаем тендер на 12 противоминных кораблей, будем в нем участвовать с нашим современным "Александритом-Э". Мы рассчитываем, что победа будет за нами. Ведь у нас уже есть достаточно крупный контракт по фрегатам проекта 11356. Да и вообще мы серьезно и долгие годы сотрудничаем с индийцами по морской тематике.
- Когда мы выполним контракт с Китаем на С-400?
- Мы должны завершить исполнение своих обязательств поставкой ракет – она запланирована на этот год. Так что выполним в срок.
Помимо этого, с Китаем у нас очень широкая программа по авиадвигателям.
Кроме того, мы не исключаем возможности дополнительных закупок Китаем Су-35. По крайней мере, нам бы хотелось в это верить.
- Китай часто обвиняют в копировании нашего оружия и даже ведении антироссийской кампании в СМИ и блогах – как с этим бороться?
- На официальном уровне Китай не позволяет себе никаких выпадов в наш адрес, потому у нас нет поводов обвинять наших партнеров в какой-то недобросовестной конкуренции. А что касается интернета, ну да, есть достаточно неприятные публикации, в которых критикуется наша техника и её характеристики. Удивляться этому – неблагодарная тема. Для всех хорошим не будешь, а каждый раз оправдываться ни к чему. Мы проводим определенную разъяснительную работу, но я бы не сказал, что Китай развернул против нас какую-то целенаправленную пропагандистскую кампанию по дискредитации.
А насчёт копирования важно понимать, что у любой современной техники обязательно будут аналоги. Бороться тут можно только одним способом: разработчики и изготовители нашего вооружения должны делать всё возможное, чтобы быть на шаг впереди. В противном случае это всё обязательно рано или поздно куда-то уплывет. Кстати, это основное, на чем мы делали упор при подготовке плана реализации утвержденной в прошлом году президентом РФ стратегии военно-технического сотрудничества.
Необходимо выводить на рынок новые продукты. Наша продуктовая линейка предлагаемой на экспорт военной техники должна быть и технологичной, и соответствовать запросам сегодняшнего дня.
А что касается копирования, с этим приходится жить. Когда производители имеют задел на будущее, то, наверное, это не так критично.
- Будем развивать ВТС с Ираном после снятия ограничений СБ ООН?
- Сегодня мы с Ираном работаем исключительно в рамках дозволенного. Есть резолюция Совета безопасности ООН, по которой до октября 2020 года или до особого распоряжения в каждом конкретном случае требуется получение разрешения на поставку в Иран любого наступательного вооружения и запчастей к нему. Мы руководствуемся этой резолюцией и следуем нашим международным обязательствам.
При этом нам хорошо известно, что Иран заинтересован в закупке широкой номенклатуры военной техники, включая запасные части. И мы готовы к сотрудничеству с Ираном, но с оговоркой, что практическая реализация конкретных договорённостей будет возможна только после снятий ограничений СБ ООН. Время летит быстро, посмотрим, что будет в октябре 2020 года и как дальше будут развиваться события.
- Ирак выражал заинтересованность в покупке С-300 или С-400?
- Для них проводилась презентация по С-400, но конкретных переговоров на эту тему с Ираком сегодня не ведётся и официальной заявки не поступало.
- Когда будет завершена поставка шести "Панцирей" Сербии?
- Все поставки были реализованы в феврале, сегодня завершаем исполнение своих контрактных обязательств. Хотя, честно говоря, противодействие было очень сильным - выкручивали руки сербам все, и американцы прежде всего.
- В целом большой спрос на "Панцири"?
- "Панцирь" – один из самых популярных сейчас комплексов ПВО. В Сирии он продемонстрировал действительно высочайшие боевые качества, поэтому спрос на него высок. На сегодняшний день у нас порядка 13 обращений на поставку "Панцирей", мы активно ведём переговоры.
- О каких странах речь?
- Это и страны Ближнего Востока, и Юго-Восточной Азии, и даже Латинской Америки и Африки.
- Кстати, о чем договорились на октябрьском саммите "Россия-Африка" в Сочи?
- Представители большинства стран Африки подтвердили настрой на развитие стратегического сотрудничества с нами, в том числе и в военно-технической сфере. Многие заявили о заинтересованности в приобретении военной техники, вооружения, увеличении квот на обучение национальных кадров, помощи наших специалистов в различного рода консультациях. Но самое главное – с октября 2019 года портфель заказов африканских стран на российское оружие пополнился примерно на $1 млрд. Таким образом, саммит придал ощутимый, реальный импульс нашему сотрудничеству со странами континента.
- Как развивается ВТС с нашими ближайшими соседями, странами ОДКБ?
- Достаточно динамично. В целом, если взять все страны СНГ, то наш портфель оценивается примерно в $2 млрд. Естественно, большая часть его приходится именно на ОДКБ.
В прошлом году были поставлены партии Су-30СМ и Як-130 в Белоруссию, а также стрелковое вооружение, различные агрегаты для ремонта авиационной и бронетанковой техники.
Армении также передали Су-30СМ, стрелковое оружие, запасные части для вертолетов Ми-17, провели капитальный ремонт ранее поставленной авиатехники. Кроме того, было проведено обучение их специалистов по эксплуатации "Корнетов".
- В 2020 году выполним контракт на поставку 12 Су-30СМ Белоруссии?
- Нет, это не на один год контракт. В прошлом году выполнили текущие обязательства, поставив четыре самолета.
- А в Мьянму когда Су-30 будут поставлены?
- В 2021-2022 годах, как и указано в условиях контракта.
- С Азербайджаном есть новые интересные проекты?
- На данный момент взаимодействие с Азербайджаном у нас сосредоточено на послепродажном обслуживании. Мы работаем над созданием сервисного центра для техники сухопутных войск и центра по ремонту вертолётной техники семейства Ми-8. Одновременно с этим мы, конечно, прорабатываем возможность поставки финальной продукции: такие переговоры с азербайджанскими партнерами ведутся.
- Летом на МАКСе состоялась презентация экспортной версии Су-57, а где-нибудь за рубежом покажем его в скором времени?
- Я не исключаю, что мы в будущем покажем Су-57 на одном из зарубежных авиасалонов. Этим самолётом, конечно, интересуются, но это – всё-таки некий следующий этап, второй шаг после того, как мы больше продвинемся по Су-35.
Су-35 – классная машина, быть может, не самая дешёвая, но весьма конкурентная по основным показателям.
Я надеюсь, что мы всё-таки с Индонезией завершим историю с контрактом по данной машине. У них сохраняется заинтересованность в этих самолетах.
Повторюсь, есть вероятность, что мы с Китаем по Су-35 дальше будем сотрудничать.
Есть ещё Су-32 (экспортная версия бомбардировщика Су-34). Этот во всех отношениях "красавец" может выполнять различные боевые задачи на большом расстоянии в режиме маловысотного полета с огибанием рельефа местности. И это очень маневренная машина.
- Кто может стать первым покупателем Су-32?
- Мы активно продвигаем эту машину на рынок – многие смотрят, запрашивают дополнительные презентации, но пока, к сожалению, без конкретики.
- Обсуждаются новые контракты с Венесуэлой?
- Прежде всего АО "Рособоронэкспортом" и другими субъектами ведётся последовательная маркетинговая работа, но новые контракты возможны только после того как в Венесуэле стабилизируется обстановка. У страны сейчас совсем другие приоритеты, и мы относимся к этому с пониманием. При этом Венесуэла выполняет свои обязательства по ранее подписанным контрактам.
На сегодня основное сотрудничество у нас идёт в сфере "послепродажки". Планируется, что в конце этого года будет введён в эксплуатацию центр по техобслуживанию и капитальному ремонту вертолетов "Ми". Кроме того, продолжается работа по лицензионному производству АК-103 и боеприпасов. В перспективе у нас ремонт ранее поставленных самолётов Су-30МК2, вертолётов Ми-17-В5, создание стационарных и, самое главное, мобильных сервисных центров для обслуживания автомобильной и бронетехники, систем ПВО.
Российские специалисты на ротационной основе находятся в Венесуэле. По мере выполнения задач, соответственно, покидают страну, сменяются новыми группами и так далее.
- Российские специалисты поддерживают боеготовность венесуэльских С-300?
- Естественно, наши специалисты помогают в ремонте и обслуживании ранее поставленных систем ПВО.
- Как вы оцениваете перспективы развития рынка послепродажного обслуживания?
- Послепродажное обслуживание, по оценке зарубежных экспертов, и мы, наверное, с этим согласимся, достигает порой 30% объема мирового рынка вооружений. Поэтому полноценное присутствие в данном сегменте для нас очень важно.
Учитывая перспективы этого рынка, мы стремимся развивать широкую сеть специализированных технических центров. Мы ведём активную работу с государствами-участниками СНГ и ОДКБ. Расширяем сеть сервисных технических центров во Вьетнаме, Индии и Китае. Обсуждается вопрос о создании ремонтных цехов, стационарных и мобильных сервисных мастерских в Африке и странах Латинской Америки.
Если всё хорошо обслуживается, то есть стимул к покупке дополнительных партий вооружения и техники. Плохое послепродажное обслуживание явно от этого "отваживает".
При этом, разумеется, мы никогда не откажемся от поставок финальных образцов продукции военного назначения. Это связано и с экономической выгодой, и с сохранением технологий.
- Насколько сильные финансовые потери понесла Россия из-за американских санкций?
- Для нас из-за санкций с точки зрения расчётов был весьма сложным 2018 год. Мы предприняли все усилия по нейтрализации данной проблемы и при этом сохранили приоритет для наших заказчиков по срокам отгрузки продукции, таким образом, чтобы негативное воздействие санкций не перекладывать на партнеров.
А уже в прошлом году удалось стабилизировать ситуацию по расчетам. Год был напряжённым, но результативным, потому что проблему платежей в целом решили.
- А вообще ощущается упущенная выгода из-за санкционного давления?
- Санкции никому позитивного настроения не добавляют. Что же хорошего, когда прессингуют и нас, и наших партнеров? Многие из них перманентно находятся под давлением и вынуждены в известном смысле "рисковать", покупая нашу технику, – разве мы можем в этой ситуации говорить: "как замечательно, что есть санкции?!" Другое дело, что любой кризис мобилизует, хотя, поверьте, сил и нервов на это тратится не мало. Прорвемся, опыт последних лет это однозначно доказывает!
- Сразу хочу сказать, что окончательные результаты будут подведены несколько позднее – на заседании комиссии по военно-техническому сотрудничеству при президенте России. Итоги первыми узнают президент и члены комиссии.
Уже сегодня можно сказать, что Российская Федерация остается в числе крупнейших государств-экспортеров продукции военного назначения, сохраняет за собой, кто бы что ни говорил, второе место после США.
Статистика отгрузок у нас еще окончательно не подведена, она "на выходе", но с большой долей уверенности можно сказать, что план по экспорту мы выполнили.
Несмотря на всё противодействие и санкции, мы двигаемся вперед.
У нас хороший задел: на начало этого года портфель заказов оценивался примерно в $55 млрд. Важно, что этот тренд сохраняется в течение последних нескольких лет в коридоре $53-56 млрд. Таким образом, мы можем констатировать, что наши обязательства и обязательства наших партнеров – это на долгие годы вперед.
В 2019 году нашими крупнейшими партнерами были Китай, Индия и Египет. Появился новый партнер, который впервые вошел в пятерку главных покупателей российской военной техники – Турция, куда был поставлен первый полковой комплект С-400.
- Какое российское оружие в основном покупают?
- Примерно 45% – это авиация. Почти треть приходится на технику ПВО и около 15% – на сухопутную технику. Остальное составляют техника для военно-морских сил и другая продукция.
- Коронавирус осложняет процесс переговоров?
- Эпидемиологический фактор усиливается. Наверное, мы еще до конца не знаем, какие он принесет последствия для всей отрасли. Этот фактор еще недооценен.
Наша деятельность напрямую связана с международным сотрудничеством. Поэтому ситуация с коронавирусом, коль скоро он объявлен ВОЗ пандемией, неминуемо скажется на ВТС: количестве делегаций, выставок и визитов специалистов.
Тем не менее, стоит отметить, что система ВТС России, как и любая другая система, которая складывалась годами, должна обладать определенным уровнем резистентности. Мы надеемся, что этот фактор сработает и мы всё это переживем.
- Коронавирус повлиял на переговоры или исполнение контрактов с Китаем?
- Естественно, и мы, и они переживаем из-за коронавируса. Объективная обстановка сегодня такова, что мы сейчас не ведём каких-то очень активных переговоров с Китаем. Строго говоря, им сейчас не до этого. Но это не значит, что у нас вообще всё остановилось, прервано и так далее.
Коронавирус, к сожалению, становится серьезной международной проблемой, не имеющей границ. Он затрагивает все отрасли, мы здесь не исключение. Естественно, мы учитываем этот фактор. Будем следить за развитием ситуации.
- Ситуация на мировых рынках и падение курса рубля скажется на российском оружейном экспорте?
- Если вы имеете в виду курсовые колебания последних нескольких дней, то это отнюдь не новая для нас ситуация. Но одновременно я бы хотел подчеркнуть, что в военно-техническом сотрудничестве мы от доллара практически ушли. У нас расчеты сейчас производятся в значительной части в национальных валютах, прежде всего в рублях. Волатильность валюты всегда оказывает какое-то влияние на расчеты. Просто надо правильно сориентироваться, не устраивать панику, вовремя отреагировать или, наоборот, выждать, взять паузу.
- Ранее говорилось о возможности подписания нового контракта с Турцией на дополнительную партию С-400. Когда это может произойти?
- Вопрос о дополнительной партии С-400 Турции на повестке, он никуда не ушел. Мы согласовываем состав системы, сроки поставки и другие условия.
Сегодня идет переговорный процесс, и мы надеемся, что в обозримом будущем мы придем к общему знаменателю.
Поэтому сейчас раскрывать какие-то детали не очень корректно.
- В обозримом будущем?
- Да, это будущее обозримо. Еще раз повторяю, никто этот вопрос не снимал. Нет никаких оснований говорить, что тему "зачехлили" или она не на повестке.
- Возможна передача технологий в рамках контракта с Турцией на С-400?
- Первый контракт исключительно поставочный, там никаких этих вопросов нет.
А вот опцион предполагает определенное участие турецкой стороны в производственном процессе. Я бы назвал это так. Но каких-то деталей я бы сейчас тоже раскрывать не стал. Я не хочу анонсировать то, что до конца еще не решено.
Единственное, что могу сказать, – никакого ущерба для нашей национальной безопасности такое сотрудничество не принесет. Мы в данном случае действуем абсолютно осознанно со всех сторон, все вопросы изучены, и мы понимаем, что такого рода сотрудничество должно быть взаимовыгодно и при этом не противоречить интересам страны.
- Известно, когда Турция поставит на боевое дежурство приобретенные С-400?
- Турция сама примет решение, когда ставить С-400 на дежурство. Мы ни коим образом на это не влияем, не можем ни подталкивать, ни тормозить. Системы переданы, боевые расчеты обучены.
- Как вы оцениваете перспективы подписания контракта с Турцией на истребители? Переговоры продолжаются?
- Как вы знаете, на МАКСе турецкой стороне были достаточно ярко продемонстрированы наши самолеты. Им всё понравилось. Затем мы ездили в Турцию, показывали Су-35 на турецком авиашоу.
Переговоры, но не очень активные, ведутся. Они носят скорее уточняющий, технический характер. Сказать, что сегодня-завтра контракт подпишем, я не могу. Видимо, в Турции должны принять политическое решение: хотят они приобретать Су-35 или нет. Пока заявки на этот самолет от Турции нет.
- В каком году ожидается начало поставок С-400 Индии? Контракт предполагает локализацию?
- Реализация контракта идет по графику. Поставка первого полкового комплекта намечена до конца 2021 года. Все системы планируем поставить до конца 2024 года.
Не исключаю, что можем и раньше это сделать, если у индийской стороны будет большое желание, а у нас будут соответствующие возможности. Пока от индийской стороны каких-либо новых вводных не поступало.
В рамках этого контракта локализация не предусмотрена. Этот вопрос и не поднимался, цель наших партнеров была приобрести и оперативно развернуть эту совершенную систему ПВО, которая имеет большую дальность, способна эффективно закрыть воздушное пространство страны.
- Над какими проектами с Индией еще работаете?
- Во-первых, мы рассчитываем, что до конца текущего года мы реализуем контракт на организацию лицензионного производства в Индии автоматов АК-203.
Также надеемся, что будет реализован контракт по "Игле-С" на поставку и организацию лицензионного производства в Индии.
Не исключаем дополнительную поставку Индии МиГ-29UPG. Обязательно будем участвовать в индийском тендере на 110 истребителей.
Недавно получили обращение на дополнительную поставку морских вертолетов Ка-31.
У нас хорошие перспективы по "сухопутью". Индийцы приняли решение о дополнительной закупке танков Т-90С. Мы в свою очередь подписали контракт на продление до 2028 года лицензии на производство более 400 танков. Это, кстати, один из ярких примеров, как работает программа Make in India. Между прочим, мы её начали реализовывать задолго до того, как это стало официальным политическим трендом.
По "морю" у нас неплохие шансы по участию в тендерах на строительство подводных лодок с воздухонезависимой энергетической установкой, и на предстоящий вертолетный тендер мы будем предлагать морскую версию Ка-226.
Ожидаем тендер на 12 противоминных кораблей, будем в нем участвовать с нашим современным "Александритом-Э". Мы рассчитываем, что победа будет за нами. Ведь у нас уже есть достаточно крупный контракт по фрегатам проекта 11356. Да и вообще мы серьезно и долгие годы сотрудничаем с индийцами по морской тематике.
- Когда мы выполним контракт с Китаем на С-400?
- Мы должны завершить исполнение своих обязательств поставкой ракет – она запланирована на этот год. Так что выполним в срок.
Помимо этого, с Китаем у нас очень широкая программа по авиадвигателям.
Кроме того, мы не исключаем возможности дополнительных закупок Китаем Су-35. По крайней мере, нам бы хотелось в это верить.
- Китай часто обвиняют в копировании нашего оружия и даже ведении антироссийской кампании в СМИ и блогах – как с этим бороться?
- На официальном уровне Китай не позволяет себе никаких выпадов в наш адрес, потому у нас нет поводов обвинять наших партнеров в какой-то недобросовестной конкуренции. А что касается интернета, ну да, есть достаточно неприятные публикации, в которых критикуется наша техника и её характеристики. Удивляться этому – неблагодарная тема. Для всех хорошим не будешь, а каждый раз оправдываться ни к чему. Мы проводим определенную разъяснительную работу, но я бы не сказал, что Китай развернул против нас какую-то целенаправленную пропагандистскую кампанию по дискредитации.
А насчёт копирования важно понимать, что у любой современной техники обязательно будут аналоги. Бороться тут можно только одним способом: разработчики и изготовители нашего вооружения должны делать всё возможное, чтобы быть на шаг впереди. В противном случае это всё обязательно рано или поздно куда-то уплывет. Кстати, это основное, на чем мы делали упор при подготовке плана реализации утвержденной в прошлом году президентом РФ стратегии военно-технического сотрудничества.
Необходимо выводить на рынок новые продукты. Наша продуктовая линейка предлагаемой на экспорт военной техники должна быть и технологичной, и соответствовать запросам сегодняшнего дня.
А что касается копирования, с этим приходится жить. Когда производители имеют задел на будущее, то, наверное, это не так критично.
- Будем развивать ВТС с Ираном после снятия ограничений СБ ООН?
- Сегодня мы с Ираном работаем исключительно в рамках дозволенного. Есть резолюция Совета безопасности ООН, по которой до октября 2020 года или до особого распоряжения в каждом конкретном случае требуется получение разрешения на поставку в Иран любого наступательного вооружения и запчастей к нему. Мы руководствуемся этой резолюцией и следуем нашим международным обязательствам.
При этом нам хорошо известно, что Иран заинтересован в закупке широкой номенклатуры военной техники, включая запасные части. И мы готовы к сотрудничеству с Ираном, но с оговоркой, что практическая реализация конкретных договорённостей будет возможна только после снятий ограничений СБ ООН. Время летит быстро, посмотрим, что будет в октябре 2020 года и как дальше будут развиваться события.
- Ирак выражал заинтересованность в покупке С-300 или С-400?
- Для них проводилась презентация по С-400, но конкретных переговоров на эту тему с Ираком сегодня не ведётся и официальной заявки не поступало.
- Когда будет завершена поставка шести "Панцирей" Сербии?
- Все поставки были реализованы в феврале, сегодня завершаем исполнение своих контрактных обязательств. Хотя, честно говоря, противодействие было очень сильным - выкручивали руки сербам все, и американцы прежде всего.
- В целом большой спрос на "Панцири"?
- "Панцирь" – один из самых популярных сейчас комплексов ПВО. В Сирии он продемонстрировал действительно высочайшие боевые качества, поэтому спрос на него высок. На сегодняшний день у нас порядка 13 обращений на поставку "Панцирей", мы активно ведём переговоры.
- О каких странах речь?
- Это и страны Ближнего Востока, и Юго-Восточной Азии, и даже Латинской Америки и Африки.
- Кстати, о чем договорились на октябрьском саммите "Россия-Африка" в Сочи?
- Представители большинства стран Африки подтвердили настрой на развитие стратегического сотрудничества с нами, в том числе и в военно-технической сфере. Многие заявили о заинтересованности в приобретении военной техники, вооружения, увеличении квот на обучение национальных кадров, помощи наших специалистов в различного рода консультациях. Но самое главное – с октября 2019 года портфель заказов африканских стран на российское оружие пополнился примерно на $1 млрд. Таким образом, саммит придал ощутимый, реальный импульс нашему сотрудничеству со странами континента.
- Как развивается ВТС с нашими ближайшими соседями, странами ОДКБ?
- Достаточно динамично. В целом, если взять все страны СНГ, то наш портфель оценивается примерно в $2 млрд. Естественно, большая часть его приходится именно на ОДКБ.
В прошлом году были поставлены партии Су-30СМ и Як-130 в Белоруссию, а также стрелковое вооружение, различные агрегаты для ремонта авиационной и бронетанковой техники.
Армении также передали Су-30СМ, стрелковое оружие, запасные части для вертолетов Ми-17, провели капитальный ремонт ранее поставленной авиатехники. Кроме того, было проведено обучение их специалистов по эксплуатации "Корнетов".
- В 2020 году выполним контракт на поставку 12 Су-30СМ Белоруссии?
- Нет, это не на один год контракт. В прошлом году выполнили текущие обязательства, поставив четыре самолета.
- А в Мьянму когда Су-30 будут поставлены?
- В 2021-2022 годах, как и указано в условиях контракта.
- С Азербайджаном есть новые интересные проекты?
- На данный момент взаимодействие с Азербайджаном у нас сосредоточено на послепродажном обслуживании. Мы работаем над созданием сервисного центра для техники сухопутных войск и центра по ремонту вертолётной техники семейства Ми-8. Одновременно с этим мы, конечно, прорабатываем возможность поставки финальной продукции: такие переговоры с азербайджанскими партнерами ведутся.
- Летом на МАКСе состоялась презентация экспортной версии Су-57, а где-нибудь за рубежом покажем его в скором времени?
- Я не исключаю, что мы в будущем покажем Су-57 на одном из зарубежных авиасалонов. Этим самолётом, конечно, интересуются, но это – всё-таки некий следующий этап, второй шаг после того, как мы больше продвинемся по Су-35.
Су-35 – классная машина, быть может, не самая дешёвая, но весьма конкурентная по основным показателям.
Я надеюсь, что мы всё-таки с Индонезией завершим историю с контрактом по данной машине. У них сохраняется заинтересованность в этих самолетах.
Повторюсь, есть вероятность, что мы с Китаем по Су-35 дальше будем сотрудничать.
Есть ещё Су-32 (экспортная версия бомбардировщика Су-34). Этот во всех отношениях "красавец" может выполнять различные боевые задачи на большом расстоянии в режиме маловысотного полета с огибанием рельефа местности. И это очень маневренная машина.
- Кто может стать первым покупателем Су-32?
- Мы активно продвигаем эту машину на рынок – многие смотрят, запрашивают дополнительные презентации, но пока, к сожалению, без конкретики.
- Обсуждаются новые контракты с Венесуэлой?
- Прежде всего АО "Рособоронэкспортом" и другими субъектами ведётся последовательная маркетинговая работа, но новые контракты возможны только после того как в Венесуэле стабилизируется обстановка. У страны сейчас совсем другие приоритеты, и мы относимся к этому с пониманием. При этом Венесуэла выполняет свои обязательства по ранее подписанным контрактам.
На сегодня основное сотрудничество у нас идёт в сфере "послепродажки". Планируется, что в конце этого года будет введён в эксплуатацию центр по техобслуживанию и капитальному ремонту вертолетов "Ми". Кроме того, продолжается работа по лицензионному производству АК-103 и боеприпасов. В перспективе у нас ремонт ранее поставленных самолётов Су-30МК2, вертолётов Ми-17-В5, создание стационарных и, самое главное, мобильных сервисных центров для обслуживания автомобильной и бронетехники, систем ПВО.
Российские специалисты на ротационной основе находятся в Венесуэле. По мере выполнения задач, соответственно, покидают страну, сменяются новыми группами и так далее.
- Российские специалисты поддерживают боеготовность венесуэльских С-300?
- Естественно, наши специалисты помогают в ремонте и обслуживании ранее поставленных систем ПВО.
- Как вы оцениваете перспективы развития рынка послепродажного обслуживания?
- Послепродажное обслуживание, по оценке зарубежных экспертов, и мы, наверное, с этим согласимся, достигает порой 30% объема мирового рынка вооружений. Поэтому полноценное присутствие в данном сегменте для нас очень важно.
Учитывая перспективы этого рынка, мы стремимся развивать широкую сеть специализированных технических центров. Мы ведём активную работу с государствами-участниками СНГ и ОДКБ. Расширяем сеть сервисных технических центров во Вьетнаме, Индии и Китае. Обсуждается вопрос о создании ремонтных цехов, стационарных и мобильных сервисных мастерских в Африке и странах Латинской Америки.
Если всё хорошо обслуживается, то есть стимул к покупке дополнительных партий вооружения и техники. Плохое послепродажное обслуживание явно от этого "отваживает".
При этом, разумеется, мы никогда не откажемся от поставок финальных образцов продукции военного назначения. Это связано и с экономической выгодой, и с сохранением технологий.
- Насколько сильные финансовые потери понесла Россия из-за американских санкций?
- Для нас из-за санкций с точки зрения расчётов был весьма сложным 2018 год. Мы предприняли все усилия по нейтрализации данной проблемы и при этом сохранили приоритет для наших заказчиков по срокам отгрузки продукции, таким образом, чтобы негативное воздействие санкций не перекладывать на партнеров.
А уже в прошлом году удалось стабилизировать ситуацию по расчетам. Год был напряжённым, но результативным, потому что проблему платежей в целом решили.
- А вообще ощущается упущенная выгода из-за санкционного давления?
- Санкции никому позитивного настроения не добавляют. Что же хорошего, когда прессингуют и нас, и наших партнеров? Многие из них перманентно находятся под давлением и вынуждены в известном смысле "рисковать", покупая нашу технику, – разве мы можем в этой ситуации говорить: "как замечательно, что есть санкции?!" Другое дело, что любой кризис мобилизует, хотя, поверьте, сил и нервов на это тратится не мало. Прорвемся, опыт последних лет это однозначно доказывает!
комментарии (0):
ЭКСПОРТ НОВОСТЕЙ/RSS