Ю. Кобаладзе― Здравствуйте, дорогие друзья. Сегодня у нас передача «В круге Света». И сегодня потрясающая тема, которая меня очень волнует и интересует. Мы ее назвали: полеты и отпуска во сне и наяву. И у нас сегодня в отдалении Светлана Сорокина. Я в студии «Эхо Москвы». И представляю гостей. Ирина Тюрина, пресс-секретарь Российского союза туриндустрии. Вы не представляете, как мне интересна эта тема, потому что я просто завишу от туристических поездок. И Роман Гусаров, главный редактор портала Avia.ru. Мы начинаем и вопросы у нас воз и маленькая тележка.

С. Сорокина― Здравствуйте. Хотела первым делом вот о чем. Насколько я знаю, вчера российский союз туриндустрии направил открытое письмо президенту Путину, соответственно премьеру, руководителю ГД, в другие инстанции. Под письмом более 10 тысяч подписей. Что это за письмо, о чем вы кричите, говорите.

И. Тюрина― Сложное довольно будет объяснение. Объяснять?

Ю. Кобаладзе― Объясняйте.

И. Тюрина― Туристический рынок находится в полной разрухе. Скажем так. Продажи все встали. Денег ни у кого нет. А туристы, которые купили туры, не смогли уехать, они бросились в турагенства возвращать деньги. Денег нет, потому что они переведены поставщикам услуг в разные страны. Отелям, авиакомпаниям, принимающим компаниям. И так далее. И туристы, которые совершенно очевидно понятно, ему плохо, он потерял деньги за свой тур, а туроператоры должны десяткам тысяч сейчас вернуть туры. И мы просили, чтобы нам позволили узаконить этот перенос туров, который сейчас не может состояться не по причине туроператоров. Это от них не зависит, потому что просто все закрыто. Такой формы не было в законе. В первом чтении был принят законопроект, с которым да, предусматривались такие ваучеры, законный перенос для туроператоров по выездному туризму, внутреннему и выездному. А потом произошла утечка и выяснилось, что ко второму чтению этого законопроекта выездные туроператоры из формулировки исчезли. То есть туроператоры по внутреннему туризму имеют право переносить туры. А туроператоры по выездному, которых подавляющее большинство, не имеют.

И. Тюрина― Кто-то пролоббировал. Все умрут, а я останусь. Это версия, что называется, точно мы не знаем. Может быть, узнаем. Но это была конечно жуть, потому что мы поняли, что выездной рынок просто рухнет. Будет массовое банкротство туроператоров, потому что они не оказали услуг на 80-90 млрд. рублей. То есть это не реально вернуть эти деньги. То есть они во всех странах у всех поставщиков. И собственно, суть нашего обращения к президенту и власти было просьба вернуть выездных туроператоров в число тех, кто будет законно выдавать ваучеры или как будет, пока непонятно. Но они будут иметь законное право переносить туры туристов. Если турист согласится. Понятно, что если турист категорически против, то туроператор будет либо изыскивать средства, либо турист пойдет в суд. Это уже отдельная история. И что уникально в этой ситуации. Мы выложили это письмо в Интернет, чтобы собрать подписи. Вечером в субботу в 21 час мы выложили. За двое суток его подписали, это актуальные данные – более 11 тысяч представителей турбизнеса. Это невиданный совершенно вариант консолидации. Мы никогда раньше с таким не сталкивались. То есть рынок, поняв, что это единственный путь, бросился подписывать это обращение, по сути, помогите и так далее.

Ю. Кобаладзе― Но вас услышали или нет?

И. Тюрина― Да, вроде бы как услышали. Появился вариант новый поправок ко второму чтению. Вернули туда выездных операторов. Мы уже видели поправки. И, по-моему, 21 мая будет второе чтение законопроекта. И мы очень надеемся, все держим кулачки, что эти поправки пройдут, потому что законопроект вносит правительство.

Ю. Кобаладзе― Света, мы с тобой как такие путешественники отчаянные может, пойдем к парламенту и встанем в одиночных пикетах.

С. Сорокина― Заметут.

И. Тюрина― А у вас нет отмененных туров?

С. Сорокина― А у меня есть тур, который, видимо, обнулится. Но у меня в августе.

И. Тюрина― Куда?

С. Сорокина― Это в Санкт-Петербурге «Принцесса Анастасия» круиз по Балтийскому. Там я как-то сдуру взяла и даже полностью оплатила.

Ю. Кобаладзе― Забудь, Света.

И. Тюрина― Держите в курсе, если что.

С. Сорокина― Спасибо.

Ю. Кобаладзе― То есть мне уже тоже записаться на этот круиз.

С. Сорокина― Я пока надеюсь, может быть в августе как-то…

И. Тюрина― Маловероятно.

Ю. Кобаладзе― Света, Роман Гусаров у нас заскучал. Надо дать ему слово.

С. Сорокина― Роман, скажите, пожалуйста, вы можете нам что-то рассказать про авиацию. Там же тоже что называется одна из самых пострадавших наших отраслей. В ней нет желания обратиться с каким-то письмом, криком. А если бы такое случилось, то в чем была бы главная просьба.

Р.Гусаров: Понятное дело, что, скорее всего, всемирная эпидемия в течение лета вряд ли резко прекратится

Р. Гусаров― Коллеги, мне совершенно не скучно, я с удовольствием слушаю ваш диалог. Потому что на самом деле и для авиаторов, в том числе состояние туриндустрии это очень важный фактор. Потому что в России, особенно в России основной пассажиропоток все-таки туристы. И от того, как будет чувствовать себя туриндустрия, сколько она будет заказывать чартеров, в том числе зависит и самочувствие гражданской авиации. Но, к сожалению, в авиации масштаб проблем, наверное, на порядки выше. Дело в том, что если в туриндустрии речь идет о десятках тысяч пострадавших, то в авиации в прошлом году наша гражданская авиация перевезла 128 миллионов пассажиров. Только российские авиакомпании. Порядка, наверное, 40 может миллионов перевезли иностранные компании к нам в страну и из нашей страны. Так вот, 128 миллионов это больше 10 миллионов в месяц. Наша авиация уже стоит апрель, стоит май. Плюс надо было вернуть огромное количество билетов. Это миллион. И конечно же этих денег нет. Сегодня у авиакомпаний нет денег и на то, чтобы оплатить зарплату. Авиационный бизнес такой дорогостоящий. Ресурсоемкий. При этом очень низкомаржинальный. То есть прибыль приносит копейки в лучшем случае, а деньги вращаются огромные, гигантские. Потому что, допустим, стоимость одного самолета узкофюзеляжный среднемагистральный порядка 100 миллионов долларов. Если 10 самолетов – это миллиард. Если 100 и далее. Считаем. Но понятно, что самолеты не покупаются авиакомпаниями, они берутся в лизинг на 10-15 лет. То есть в рассрочку, грубо говоря. И ежемесячный платеж, который надо платить, независимо от того, стоит самолет или он летает и приносит вам какую-то выручку. То есть сегодня авиакомпании, особенно крупные, у которых современный парк воздушных судов, дорогие самолеты, они огромные издержки несут. На содержание своего воздушного парка. Плюс его надо еще приземлить в аэропортах, оплачивать стоянку, осмотр, охрану и так далее. Вторая статья расходов – персонал. Вы знаете, что пилоты гражданской авиации это одна из наиболее высокооплачиваемых специальностей по России. По прошлогодним заявлениям того же Аэрофлота. Зарплаты пилотов, инструкторов доходят до 650 тысяч рублей в месяц.

С. Сорокина― А им сейчас платят ровно эти деньги или нет?

Ю. Кобаладзе― А откуда берутся эти 100?

Р. Гусаров― Это вопрос теперь, откуда берутся. Вот сейчас государство выделило некую поддержку авиакомпаниям. Общая сумма на всех – 23,5 млрд. рублей. И распределяются деньги по некой формуле из расчета того, сколько в прошлом году авиакомпании тратили, исходя из доходов от одного пассажира на оплату зарплаты, на лизинговые платежи, на аэропортовые сборы.

С. Сорокина― Я немножко встряну, поскольку Роман говорил про то, как сейчас трудно, в том числе выплачивать зарплату. И персоналу, летчикам, стюардессам. Хотела Ирину спросить. А как в нашей туриндустрии уже пошли сокращения и какие-то банкротства.

И. Тюрина― Банкротство было только одно, сознательно компания объявила, мы понимаем, что не вытянем, не выживем. Выполнив обязательства перед туристами или отправив в страховые компании, небольшая компания ушла. Пока одно. Мы очень боимся, что это будет карточный домик. Но пока только одно. Сокращение персонала, разумеется. Насколько это возможно, кого-то за свой счет и так далее. Потому что авиакомпаниям государство выделило, слава богу, а с турбизнесом пока сильно хуже.

Ю. Кобаладзе― Вам дают все-таки какие-то прогнозы?

И. Тюрина― Заодно и узнаем.

Ю. Кобаладзе― Когда?

С. Сорокина― Роман, вопрос. Дело в том, что это не только стюардессы, летчики. Содержание аэропорта, самолетов. Технические службы. Еще и строительство новых самолетов. Или то, что было заказано. Здесь еще авиастроение страдает.

С. Сорокина― Если все в порядке будет.

Р. Гусаров― Если не будет второй волны. Каких-то войн, санкций и других напастей, которых у нас, к сожалению, угроз в современном мире слишком много. И это означает, что в 24-25 годах новые самолеты, причем не только в России будут совершенно не актуальны. Как будут выкручиваться в этой ситуации мировые производители, я с трудом представляю. Но есть еще небольшая полезная информация. Несмотря на то, что Боинг практически год уже не производит свои узкофюзеляжные самолеты, самые популярные, семейство 737-МАХ, мы знаем после двух катастроф производство и поставка была приостановлена. На рынке по сути был один производитель – Эрбас. Который был очень доволен продажами, но по итогам года отчитался таким образом, что мы произвели самолетов больше, чем поставили своим заказчикам. Это еще до начала эпидемии. Они заявили, что мы будем сокращать свое производство. И на сегодняшний день они уже говорят о том, что они будут сокращать производство вдвое. То есть, Боинга нет, а Эрбас сократятся вдвое, то есть только четверть от самолетов будет производиться. И опять-таки еще раз на днях уже объявили об увольнении 10 тысяч своих сотрудников. У них проблемы более глобальные, чем у нас.

С. Сорокина― Над всей планетой зато чистое небо. Просто удивительно, кто бы мог подумать, как все обнулится. Вопрос. Ирина Владимировна, вы наблюдаете, как живут ваши коллеги в разных странах. Просто интересно было бы что-то узнать из чужого опыта. Как они выкручиваются.

И.Тюрина: Турция спасибо, что вы нас ждете. Но, к сожалению, тут от Турции никак ничего не зависит

С. Сорокина― Некоторые страны очень зависят от туризма. Я слышала про Турцию, Грецию, что там как-то готовят. Египет.

И. Тюрина― С Египтом у нас особые отношения. У нас нет с ними воздушного сообщения. Чартерного.

Ю. Кобаладзе― Может быть, сейчас вернется с Египтом хотя бы.

И. Тюрина― Хорошо бы. Но дело не в том, очень много вопросов про Турцию. Турция заявила, что они с 18 мая ждут иностранных туристов на лечение. С какого-то июня туристов в принципе. Я также примерно отреагировала.

Ю. Кобаладзе― От коронавируса или от чего?

И. Тюрина― Не знаю. На лечение. Туристов иностранных в принципе там с какого-то июня. А российских туристов с июля ждет Турция. Назовите мне страну, которая не ждет российских туристов, только, может быть, дату не называет. Вопрос не в том, с какого числа ждет нас Турция. Вопрос в том, с какого числа мы сможем пересечь границу и куда-то полететь. А об этом вообще сейчас речь не идет. Предположения даже глава Росавиации делает в такой формулировке, что если нам позволит правительство и Роспотребнадзор, понятно, что все зависит от этого вируса. Поэтому Турция спасибо, что вы нас ждете. Но, к сожалению, тут от Турции никак ничего не зависит.

Ю. Кобаладзе― А можно так получиться, прекращается этот карантин, побеждаем мы коронавирус. И все российские граждане рванут за рубеж. Или внутренний туризм. Так изголодались люди. Купить билет, поехать.

И. Тюрина― Рванут сто процентов, если будет бесплатный перелет и проживание.

Ю. Кобаладзе― Как бесплатный?

С. Сорокина― …деньги-то будут, Юра.

Ю. Кобаладзе― Можно билеты продавать не за 30 тысяч, а за 3, допустим.

И. Тюрина― Сейчас Роспотребнадзор выложил рекомендации авиакомпаниям как выходить из режима карантина. Речь идет о шахматной рассадке туристов в салоне самолета.

Ю. Кобаладзе― Понятно, что это иллюзия. Как это шахматная рассадка.

И. Тюрина― Почему иллюзия? Это совершенно реальность, только билеты буду стоить в 2-3 раза больше.

Ю. Кобаладзе― Значит это не решение проблемы. Никто не поедет.

И. Тюрина― Вот вы и ответили на вопрос.

Р. Гусаров― Давайте я внесу некую долю…

Ю. Кобаладзе― Я вас прошу, — оптимизма.

Р. Гусаров― Пессимизма, к сожалению. Порадовать, увы, нечем. Дело в том, что, на мой взгляд, эпоха дешевых авиабилетов закончилась. Причем на ближайшие как 3-4-5 лет дешевых билетов не будет. Это связано с тем, что понятно, с одной стороны у авиакомпании огромные долги, кредиты, и это все надо будет чем-то компенсировать. Но даже не это самое главное. Главная проблема в том, что резко снизится пассажиропоток. Это будет означать, что самолеты будут летать недозагруженными. А значит авиакомпании, определяя стоимость одного кресла, будут делить стоимость перелета не на 90% как раньше, средняя загрузка. А на 50-60. Соответственно каждый отдельный билет будет дороже.

Ю. Кобаладзе― На сколько?

Р. Гусаров― На каждых направлениях по-своему. Если будет речь Москва-Петербург, я думаю, что загрузка останется достаточно высокая. И здесь можно будет летать с какой-то рентабельностью. Если говорить о многих других направлениях, то очевидно, что пассажиропоток снизится и продавать придется билеты существенно дороже. И что самое неприятное, хуже всех в этой ситуации придется низкобюджетным авиакомпаниям. То есть лоукостер.

Ю. Кобаладзе― Дорогие друзья, вынужден вас прервать. У нас новости середины часа. Оставайтесь с нами, мы вернемся в студию через несколько минут.

НОВОСТИ

Ю. Кобаладзе― Еще раз вас приветствуем. И у нас в гостях Ирина Тюрина, пресс-секретарь Российского союза туриндустрии и Роман Гусаров, главный редактор портала Avia.ru.

Р.Гусаров: Вероятность заразиться на борту она значительно меньше, чем в автобусе и других видах транспорта

Р. Гусаров― Позвольте, я завершу про лоукостеры. Когда происходят кризисные ситуации, то первые, кто начинают экономить – люди с низким достатком. Клиенты низкобюджетных авиакомпаний. Как было в 2015 году, когда западные лоукост-перевозчики вынуждены были встать и как один уйти с российского рынка. Потому что исчез полностью платежеспособный спрос. То же самое произойдет и сейчас. Люди с низким достатком, им будет не до путешествий, не до сферы услуг. Они начнут экономить на этом и в большей степени перестанут летать нежели люди со средним и более высоким достатком. А значит пассажир лоукост-перевозчиков исчезнет, во многом большая доля. И авиакомпании не смогут летать, их бизнес-модель строится практически на стопроцентных продажах. Если идет менее 90% загрузка – лоукост-сегмент уже нерентабелен.

С. Сорокина― Мне кажется, что здесь как раз сложнее история. Потому что так называемый наш средний класс как раз переместится в этот сегмент, который хочет за очень маленькие деньги летать. То есть желание останется, а денег станет меньше. Поэтому мне кажется, большинство пересядет на лоукостеры, те, которые до сих пор летали Аэрофлотом, например.

Р. Гусаров― Я поясню. При низкой загрузке, половина пассажиров, всем будет пассажиров не доставать. Лоукост-бизнес он держится на высоких продажах. Таких маршрутов в той же России будет значительно меньше. Если раньше между пару городов был большой пассажиропоток, теперь будут полузагруженные самолеты. При этом лоукостерам придется поднимать цены. Как только цена приблизится к стоимости классической авиакомпании, пассажир сразу поймет, зачем, я заплачу на 500 рублей больше, но я полечу на откидывающейся спинке кресел. Поем в полете. Ручная кладь и будет.

С. Сорокина― А что у нас один Аэрофлот останется. И больше никого.

Р. Гусаров― Если брать статистику прошлого года, то 50% перевозок в стране это группа Аэрофлот, «Россия», «Победа» и «Аврора».

С. Сорокина― Сейчас будет 75.

Р. Гусаров― Соответственно если на 50% сократится пассажиропоток, то пассажиров останется только на одну группу Аэрофлота.

С. Сорокина― С ума сойти и они будут абсолютные монополисты. Ирина Владимировна. А как изменится структура турбизнеса после того, как мы как-то выйдем из этого кризиса.

И. Тюрина― У нас ситуация примерно как Роман объяснил, то есть люди, которые состоятельные, в кризис они богатеют, а бедные беднеют. То есть туроператоры, которые занимаются состоятельной клиентурой, они более-менее считают, ждут возвращения бизнеса, что эти люди все равно будут ездить. Путешествовать. Туроператоры, которые работают на массовых направлениях, тут еще к вопросу о самолетах. Там же чартерные рейсы с шахматной посадкой вы понимаете, чартерные рейсы выбирают, потому что они дешевле, чем регулярные. Если будет шахматная подсака то какое уж тут дешевле. Дальше вопрос – будут ли у людей деньги. Будут ли они вообще думать о путешествиях. Это мы пока не понимаем. Поэтому сейчас все сидят в карантине, и народ не долбится в двери турагентов: отдайте нам деньги, мы уже поняли, что мы никуда не поедем, мы лучше купим брички на эти деньги, и их можно понять. Этого не происходит. А как только все выйдут на работу, мы не знаем, что начнется. То есть может как раз начнется именно эта история. И довольно интересный вопрос – будут ли люди пользоваться услугами турфирм. Либо будут якобы экономить и ездить самостоятельно. Потому что, если судить по тому, как туроператоры вывозили своих туристов, застрявших за рубежом, занимались ими, отслеживали информацию, многие туроператоры людям, застрявшим в экзотических островах, подкидывали денег и оплачивали им обратные билеты, потому что бесплатно не вывозили. Это одна история. И люди, которые самостоятельно до сих пор сидят за границей. Не всех вывезли. И никто ими не занимается, в смысле только государство. Но это всегда очень сложно. Никто из туроператоров даже к ним никакого отношения не имеет. Это тоже интересный опыт. И есть предположение, что теперь многие из тех, кто поехал самостоятельно, придут в турфирму. С одной стороны. С другой стороны есть предположение, что люди не пойдут в турфирму, потому что купил билет, забронировал отель и якобы это дешевле. Хотя это далеко не всегда так.

Ю. Кобаладзе― Но это вообще непонятно, а как люди, у которых нет денег, они что, в Робинзона Крузо превратятся.

И. Тюрина― Это кстати тоже из вопросов.

Ю. Кобаладзе― Через пять лет мы туда приедем, нас встретят заросшие бородатые одичавшие туристы.

И. Тюрина― Мы пока в состоянии полнейших предположений вообще, то, что изменится рынок – понятно совершенно. То, что наверное многие будут путешествовать по России, потому что непонятно, когда откроются за рубеж, хотя в России не всегда дешевле, бывает и дороже.

Ю. Кобаладзе― Это точно.

И. Тюрина― А можете себе представить, что будет твориться на российских курортах, если будут закрыты зарубежные морские.

Ю. Кобаладзе― А я еще хочу уточнить. Что значит шахматная рассадка. И вообще это реально, можно осуществить?

И. Тюрина― А почему нет-то?

Ю. Кобаладзе― Вместо 100 человек посадят 20.

И. Тюрина― Через одного.

Ю. Кобаладзе― Это же не полтора метра.

И. Тюрина― Шахматная, допустим, на одном ряду сидит два человека через кресло, а на заднем ряду сидит один человек в середине.

Ю. Кобаладзе― Но все равно полтора метра между…

И. Тюрина― Полтора, не полтора, а все расстояние.

Р. Гусаров― Этот вопрос ко мне, действительно он возник не в России и был предложен и обсуждается на международном уровне. Международная ассоциация гражданской авиации категорически против подобных мер. Это аргументирует экономическими соображениями. То есть если вы летаете полузагруженный, то вам придется заплатить за себя и за того парня, который рядом с вами не летит. Но есть еще и некие иные аргументы. Правильно вы заметили, ширина кресла не полтора метра и конечно обеспечить стандарты социального дистанцирования в самолете будет невозможно. А давайте пойдем дальше. Сзади сидят, дышат в затылок пусть даже в шахматном порядке, спереди вы кому-то в затылок дышите. А если у вас длинный перелет, вы встали, пошли в туалет. Подержались за все спинки кресел по дороге. Может быть качнуло, кого-то за руку схватили. Пришли в туалет. Там все потрогали. А потом все дружно за вами туда же пошли. Так в чем смысл.

Ю. Кобаладзе― Это абсурд. Шахматная рассадка.

И.Тюрина: Мы очень боимся, что это будет карточный домик. Но пока только одно. Сокращение персонала, разумеется

Р. Гусаров― А есть еще одна вещь, о которой не вспоминают. Что у нас происходит в аэропортах. Вы прибываете, сначала стоите в очереди, чтобы зайти в терминал. Потом регистрация, потому что паспортный контроль, таможенный. Потом на гейте вы стоите, а потом едете зачастую в плотно набитом автобусе и приезжаете в самолет, а тут сюрприз – шахматный порядок. Благодать. Смысл в этом.

Ю. Кобаладзе― Это глупость полная.

С. Сорокина― Это глупость полная. Другое дело, что многие помимо денег будут бояться в эту скученность.

Ю. Кобаладзе― Я бы мечтал войти в самолет, рядом никого нет, сзади никого нет. Спереди никого нет. Стюардесса стоит рядом с тобой с подносом. Сказка.

С. Сорокина― Увидела уже где-то в Интернете ходит, что на самолетах не у нас, а за границей стюардессы выходят, облаченные в защитные костюмы. А как будет защита экипажа осуществляться. Или нас еще будут с этим биопаспортом пускать.

Р. Гусаров― Как показал опыт вывозных рейсов, заражение именно в полете и передача инфекции от пассажира экипажу происходит крайне редко. То есть риск здесь не столь велик, как нам кажется.

С. Сорокина― Это экипажу. Они там сидят закрывшись. А стюардессы.

Р. Гусаров― И стюардессы тоже члены экипажа. И они напрямую непосредственно контактируют с людьми и во время посадки и высадки. И кормят. И количество заразившихся стюардесс очень невелико. Это потому происходит, в самолете особым образом работает система кондиционирования воздуха. То есть воздухообмен. Каждые 2-3 минуты воздух полностью заменяется в пассажирской кабине и более того, сейчас буквально на днях тот же Боинг рассказывал о том, что у них есть особые фильтры, которые убивают все грибки, вирусы, бактерии на 99,9% и возвращает этот воздух или частично обновляемый за бортом в пассажирскую кабину. И это же подтверждают и международные организации. Действительно вероятность заразиться на борту она значительно меньше, чем в автобусе и других видах транспорта.

Ю. Кобаладзе― А потом можно ходить и распылять пар этот.

Р. Гусаров― Что касается опыта зарубежного, действительно некоторые компании в Азии предлагают уже дизайнерские ателье подсуетились, костюмы белые с эмблемой. Мы видели. Но, честно говоря, тут я уже рассуждаю как пассажир. Если на борт самолета…

С. Сорокина― Почувствуют себя в больничке.

Р. Гусаров― Я пациент, они врачи, они меня боятся. Прокаженный получается.

С. Сорокина― Ирина, хочу спросить про внутренний наш туризм. Мы утром в семье обсуждали, фантазировали, что ладно, зарубежные видимо в этом году не состоялся. Но если разрешат в стране ездить, то куда мы рванем.

Ю. Кобаладзе― В Грузию, Света.

С. Сорокина― Это не наша страна.

Ю. Кобаладзе― Близко.

С. Сорокина― Ирина, а есть уже какие-то опросы, которые показывают, куда люди хотят направить свои стопы в условиях такой нашей изоляции.

И. Тюрина― 80% туристов едут на морские побережья. Вообще в принципе. В мире и в России, потому что у нас холодная страна, хочется детишек вывезти на море и накормить их витамином D. Например, в Крым идут заявки на июль, август. На осень. На новый год даже. И Крым принимает. Отели. Потому что официально начала старта сезона 1 июня он никуда не переносился. Хотя мало кто из отельеров и крымских и многие с Краснодарского края верят, что они откроются 1 июня. Потому что я могу привести пример из рекомендаций Роспотребнадзора для открытия санаториев. Заезд посменно 14 дней минимум, размещение одноместное, если это не члены семьи. То есть если допустим, гражданский брак пара, они должны брать два номера. В целях, чтобы вирус не распространялся, знаете, что не должно быть в номерах? Обоев в том числе моющихся. Подвесных потолков. То есть, чтобы следовать этим рекомендациям, все санатории сейчас должны экстренно делать ремонт. И к 1 июня открыться. Если кто-то вдруг обнаружится с коронавирусом в санатории. Весь санаторий закрывается как обсервация.

Ю. Кобаладзе― Спасибо, вы укрепили мою веру в то, что я поеду отдыхать в санаторий в город-герой Кисловодск, например.

И. Тюрина― Конечно, поднялась страшная волна и они вроде бы сейчас это облегчили. Убрали из рекомендаций обои, потолок, обсерватор. Но эти распоряжения еще пока не подписаны. То есть действуют подписанные рекомендации, пляжи, естественно, если нет у санатория собственного пляжа, будет закрыт. Выходить за территорию санатория нельзя. Никакие развлечения, рестораны нельзя. Я для чего поеду на курорт, скажите мне, пожалуйста.

Ю. Кобаладзе― У меня есть предложение, ездить со своими обоями и переклеивать. И живешь.

И. Тюрина― И со своим морем желательно.

С. Сорокина― Приносить из моря ведерками и наливать в маленький надувной бассейн. Это нереально, кто примет гостей. Занятно.

И. Тюрина― Но в санатории еще может быть кто-то поедет, если будут изменены эти рекомендации, они в любой момент могут стать требованием. Люди все-таки едут на процедуры. На лечение. А если не будет сняты все ограничения просто в отелях приморских, то нельзя выйти за территорию, пляж закрыт. Я себе с трудом это представляю. Хотя люди бронируют и бронь принимают. Пока.

Ю. Кобаладзе― Надеясь на авось.

Р.Гусаров: Если на 50% сократится пассажиропоток, то пассажиров останется только на одну группу Аэрофлота

И. Тюрина― Да.

С. Сорокина― Надо как-то планировать. Отпуска есть, куда-то ехать надо. На втором месте наверное, Москва, Санкт-Петербург.

И. Тюрина― Нет, если мы говорим о лете, то на втором месте море, и на третьем море, и на четвертом. Экскурсионные поездки скорее весна-осень. Есть, конечно, но в основном это пляжи. Поэтому если будут закрыты границы, а народ найдет все-таки какую-то возможность поехать на морские курорты в России, то не знаю, если будут строгие ограничения, то не поедут. Если не будет ограничений, то все поедут. Пока все на уровне разговоров, предположений. Никто не понимает. Например, крымские отельеры раньше 20-25 июня не рассчитывают на открытие сезона. Потому что они просто физически не смогут подготовиться. Выполнить даже рекомендации Роспотребнадзора. Поэтому живем в состоянии полной неопределенности.

С. Сорокина― Роман, а как у нас с внутренними перемещениями, сейчас же летает что-то на внутренних рейсах.

Р. Гусаров― Внутренние воздушные линии никто не закрывал, и ограничений формально никаких нет. Однако по статистике за апрель мы видим, что от всего пассажиропотока, то есть заграница только вывозные рейсы, в сумме внутренние российские примерно 8% от прошлогоднего. То есть с вывозными рейсами. По сути, мы стоим полностью. Это притом, что никто не закрывал, а просто люди перестали летать. И существенным тормозом к передвижению людей сегодня является не только страх и боязнь заразиться, но и региональные ограничения. Никому не захочется лететь из Москвы в регион, и там две недели просидеть в карантине. К сожалению, такая мера во многих регионах введена. И в первую очередь, если говорим о возобновлении какого-то внутреннего более-менее приемлемого пассажиропотока, то надо говорить не только о завершении эпидемии, но о снятии подобного рода карантинных ограничений. Пока они существуют, никто в здравом уме и светлой памяти никуда не поедет. Такая, к сожалению ситуация.

С. Сорокина― Последнее, что хочется у вас спросить. Давайте пофантазируем про лучший и худший вариант развития событий. Как вам кажется. Вы же держите руку на пульсе. Я вспомнила слова в интервью Романа, вы говорили, что международные авиаперевозки примерно к весне восстановятся будущего года. То есть через год. Если я не путаю.

Р. Гусаров― Да, примерно так. Понятное дело, что, скорее всего, всемирная эпидемия в течение лета вряд ли резко прекратится. И даже если какое-то частичное в отдельных регионах начнется восстановление, даже не в страны отдельные, а все-таки, наверное, говорить о каких-то отдельных регионах. Европа, Азия, Америка. Если там сойдет на нет и начнется авиасообщение, мы понимаем, что летняя навигация для авиакомпаний потеряна. А это период, когда авиакомпании зарабатывают деньги.

С. Сорокина― А осень может быть новая волна вируса.

Р. Гусаров― Даже если исключить вторую волну, все равно осень – низкий сезон, это убытки. Зима – опять низкий сезон, убытки. И только к весне, началу весенне-летней навигации турсезона нового можем говорить о более-менее восстановлении авиасообщения. Здесь самое печальное — судьба наших авиакомпаний. Никто сейчас не понимает, что нас ждет. Сколько авиаперевозчиков может обанкротиться. И самое ужасное, обанкротиться не оттого, что они сейчас стоят, а когда они полетят, они будут летать полупустые и продолжать генерировать убытки. И продолжать уходить в минус и пикировать. И мы можем только наблюдать как они банкротятся. Опять-таки, все зависит от государства, какая будет помощь. Будет ли помощь. Всем или избранным. И здесь очень важный фактор, когда государство выделяет какие-то деньги, вот выделит 23,5 млрд. А у нас за прошлый год авиакомпании только во втором квартале на эти нужды потратили 170 млрд. То есть понятно, что всех этими деньгами не накормить. Если у вас три хлеба, можно накормить троих. Попытайтесь накормить сто – все умрут. Так что выбор придется делать непростой.

И.Тюрина: Туристический рынок находится в полной разрухе. Продажи все встали. Денег ни у кого нет

С. Сорокина― У одного человека получилось. Но он был исключительный. Ирина. Вам слово.

И. Тюрина― Что касается ситуации с рынком, я бы повторила слова Романа, заменив слово «авиакомпании» — туристическими компаниями. Мы не ждем летнего сезона. Конечно, очень хотели бы хотя бы в июле-августе. Но раньше осени народ не рассчитывает ни на что. Вообще на возобновление туризма в принципе. Осенью может быть что-то начнется. Хорошо, если на новогодних каникулах удастся что-то заработать. Тем компаниям, которые доживут. Потому что сейчас они все скукожились, затаились. Сидят и ждут. Как-то разобрались со своими туристами. Сотрудниками и так далее. А когда начнется работа, всем надо будет платить зарплату или возвращать деньги туристам или что-то еще, то есть если бизнес не пойдет, а маловероятно, что он пойдет, потому что у людей нет денег. Мы тоже очень опасаемся, что у нас начнутся банкротства. И полностью по прогнозам туриндустрия восстановится в лучшем случае за год, после начала возобновления работы. А, скорее всего, не раньше чем через два года.

С. Сорокина― Если будет принят закон с возможностью ваучеризации и переносе туров. Здесь же нужно будет еще людей убедить, чтобы они переносили поездки.

И. Тюрина― Большинство согласились, просто чисто логически. Когда туроператор говорит: вы получите ваучеры и в течение года до конца 2021 года вы можете им воспользоваться. То есть на эти же деньги, которые вы нам заплатили, вы куда-то съездите. Если вы не согласны, у нас сейчас нет денег, чтобы вам вернуть. Вы можете идти в суд, но суды будут завалены исками. И в лучшем случае год-полтора у вас уйдет на то, чтобы получить какое-то решение суда. Вы за это время можете съездить отдохнуть. Дайте нам возможность прийти в себя, встряхнуться и исполнить свои обязательства. Вот выбор такой. Если турист категорически не согласен на ваучер, хочет денег. У туроператора денег нет. Турист пойдет в суд.

С. Сорокина― То, о чем вы говорили. Да.

Р. Гусаров― Разрешите два слова по этим же ваучерам. Действительно если человек хочет получить деньги, он может пойти к той же авиакомпании обратиться в суд. Если все пойдут в суды, то авиакомпанию объявят банкротом. Никто ничего не получит. Поэтому альтернатива – ваучер, к сожалению.

Ю. Кобаладзе― То есть никаких судов. Ждем, берем ваучеры и ждем, дорогие друзья. На этой мажорной ноте, это единственное, что прозвучало позитивное, разрешите поблагодарить наших гостей. Роман Гусаров, главный редактор портала Avia.ru и Ирина Тюрина, пресс-секретарь Российского союза туриндустрии. Светлана Сорокина и я, Юрий Кобаладзе с вами прощаются. И с надеждой на лучшие времена.

И. Тюрина― Спасибо большое.

Р. Гусаров― Всех благ.