Елена Слободян, АиФ.ru: Почему в Росавиации выступают против частных учебных центров?

Роман Гусаров: Частная система, к сожалению, показала невысокое качество в части подготовки пилотов. Росавиация не зря провела такую массовую зачистку авиационных учебных центров (АУЦ). После нескольких авиакатастроф стало понятно, что пилоты, получившие образование в таких учебных центрах, недоучены, и поэтому были инициированы проверки, которые показали, что в ряде учебных центров просто приписывались летные часы. Это бизнес. Центры получили деньги за обучение, поэтому зачем им тратить топливо, ресурс самолетов? Им легче приписать и пририсовать. Они выдавали Росавиации документы о том, что пилоты все прошли и что нужно подтвердить их квалификацию, но на деле все оказывалось не так. И поэтому сегодня 90% катастроф у нас связано с человеческим фактором. Казалось, что все хорошо, погода нормальная, самолет летит, никаких отказов нет, а пилот вдруг раз — и допускает фатальную ошибку.

— А в государственных летных училищах подготовка нормальная? Или их тоже нужно реформировать?

— Государство сегодня монополизирует систему подготовки пилотов гражданской авиации, и ее, конечно же, нужно реформировать. Об этом идут разговоры в профессиональной среде уже не один год. Больше 15 лет все говорят, что наше обучение — это очень долго, дорого для государства и с низким качеством. Курсант, который выходит из учебного учреждения, по сути, и пилотировать не умеет. Его нужно переучивать. Делают это авиакомпании за свой счет. На это идут десятки тысяч долларов, а все это оплачиваем мы, пассажиры. С одной стороны, налогоплательщики оплатили им обучение, с другой, на них еще авиакомпании потратили, взяв с пассажиров деньги за дообучение. После этого выпускник летного училища еще несколько лет летает вторым пилотом, потом из-за дефицита командиров ему, не набравшему достаточного опыта, приходится быть командиром и летать как получится. Более того, пилоты норовят быстренько соскочить в какую-нибудь иностранную компанию на более высокую зарплату. И у нас возникает дефицит. Если вся эта схема сохранится, то сколько бы мы ни готовили пилотов, нам все равно их будет не хватать, поскольку сегодня мы, по сути, готовим кадры для иностранных компаний.

— Много пилотов уходит работать за рубеж?

— Отток специалистов не прекращается. И он будет всегда. Всегда найдутся регионы, где пилоту предложат более высокую зарплату. Поскольку все пилоты сегодня учат английский язык и знают его на достаточно хорошем уровне, они имеют возможность работать где угодно.

— А приглашение иностранцев к нам не решит проблему?

— Зарубежные свидетельства и сертификаты вызывают много вопросов. Люди ведь на самом деле получают образование в ближнем зарубежье и потом приходят и пытаются получить в Российской Федерации валидацию полученного образования. Нам надо изучать, где они учились, что это за учебные центры. Государству в этом плане нужно выработать единую политику. Но на мой взгляд, не надо латать дыры за счет приема иностранных пилотов. Иностранные пилоты на самом деле не придут. Не факт. Придут те, кто обучился в каком-то частном центре. Летать-то они не умеют. Это могут быть и наши сограждане, которым с удовольствием свои услуги предоставят зарубежные центры.

— И как в таком случае решать этот вопрос?

— Нужно, чтобы подготовкой пилотов занимались специализированные центры, как государственные, так и частные. Все, что нужно государству, — это сформировать нормальную систему их лицензирования и контроля. Проводить аттестацию пилотов должны не сами учебные заведения, а государственные экзаменационные или сертификационные центры. Пилоты должны сдавать специальные экзамены: теорию, практику. Их профпригодность должны подтверждать специалисты. Своими подписями они бы гарантировали, что специалист готов к выполнению всех задач. Сейчас учебные организации присылают документы о том, что выпускник все прошел, а Росавиация после этого выдает свидетельство пилота. Они даже не видят человека, лишь доверяют полученной информации. А все должно быть наоборот. Там ты обучился, а все летные часы подтвердил на экзамене государственным инспекторам.

— Сейчас наши пилоты учатся около трех лет. Это много или мало?

— Будущему пилоту не нужны лекции по философии, экономике и т. д. (сейчас эти предметы есть в учебных планах российских училищ — прим. ред.). Современному пилоту и высшее образование нужно фактически для подтверждения его интеллектуального уровня. Это спорное на самом деле требование. Он должен быть классным пилотом, а не всесторонне развитым человеком. Можно сократить обучение. В ряде стран пилотов готовят в течение 18 месяцев. За это время он получает исключительно те знания, которые нужны пилоту. Он выходит с более высокой квалификацией, нежели наш курсант после пяти лет обучения в училище. На него тратятся государственные деньги, более того, его не заставляют работать. На него государство потратило деньги, а он может их и не отрабатывать, а спокойно уехать за границу и платить там налоги. Выходит, что мы вкладываем деньги в специалиста, который потом приносит доход другому государству. Поэтому нужно еще подумать, как решать и эту проблему. Если ты за свои деньги получил образование, пожалуйста, можешь устраиваться на работу после обучения и за рубежом. А если получил образование за государственный счет, то тогда будь добр: отработай хотя бы пять лет у себя на Родине. В целевом наборе будут заинтересованы и авиакомпании. Они будут понимать, что платят разумные, а не безумные деньги за подготовку специалиста, который к ним же вернется работать.

— С чем еще связан дефицит кадров?

— Много пилотов списывают по возрасту, по состоянию здоровья, в связи с выходом на пенсию. Подготовить больше специалистов, чем может наша система, нельзя. Плюс отток кадров, которые уезжают за границу, и плюс к этому мы еще и растем. Процентов на десять в год увеличивается количество рейсов. Это означает, что на такое же количество должно вырасти и число пилотов. Поэтому сейчас спрос на таких специалистов очень большой. А при нынешней дорогой и неэффективной системе подготовки проблему не решить, нужно прибегать к ее реформированию.