— С какими зарубежными заказчиками работаете сегодня?

— Со многими партнерами у нас устоявшиеся отношения. В первую очередь с Индией, Вьетнамом, Алжиром и, конечно, с Китаем. Всего мы сотрудничаем более чем с 30 странами. Также в последнее время наблюдается тенденция усиления взаимодействия со странами СНГ, ведь они имеют вооружение советского и российского производства.

— На выставке в Чжухае планируете представить что-то новое?

— Наш продуктовый ряд не может меняться каждый день, поэтому чего-то принципиально нового не будет. Но я уверен, что в Чжухае многие еще не видели нашу продукцию. Мы показываем то, что только недавно вошло в серийное производство либо буквально на грани окончания испытаний и предлагается на экспорт.

— Китай уже купил оружие для своих Су-35?

— Когда любой заказчик выбирает тот или иной авиационный носитель, он сразу присматривает и линейку АСП, которыми он может быть вооружен.

Если кто-то хочет, чтобы их самолеты летали только на парадах, тогда вооружение, конечно, можно и не заказывать. Но любая адаптация, например западной ракеты к российскому самолету, потребует нескольких лет работы и серьезных вложений.

— Ранее много говорилось о создании отечественной гиперзвуковой ракеты. Как обстоят дела?

— Мы готовим научно-технологическую базу для создания гиперзвуковых летательных аппаратов. Если все будет развиваться комплексно, то где-то в начале следующего десятилетия мы сможем увидеть реальное изделие, которое будет летать с гиперзвуковой скоростью в атмосфере.

— Какие основные проблемы с созданием этого аппарата?

— Речь идет именно о маневренном полете в атмосфере, а для этого нужно решить, в частности, проблемы материаловедения, ведь при гиперзвуковом полете возникают высокие температуры.

Предстоит также решить сложную задачу по созданию двигательной установки. Двигатель — один из критических элементов гиперзвуковых аппаратов. Я в данном случае говорю именно о жидкостных двигателях, а не о твердотопливных. Только они могут обеспечить долговременный гиперзвуковой полет. И здесь мысль конструкторов, инженеров и технологов направлена на то, чтобы решить, как это сделать приемлемо по стоимостным и габаритным параметрам.

Есть еще трудность: при гиперзвуковых скоростях на поверхности аппарата появляется плазма. Будет ли головка самонаведения видеть цель, насколько устойчиво будет работать бортовое радиоэлектронное оборудование?
Все это требует тщательного изучения во всех областях — материаловедения, двигателестроения, электроники, аэродинамики… Но наработки у нас уже есть.

— Какое управляемое ракетное оружие будет на перспективном авиационном комплексе фронтовой авиации (ПАК ФА)? Когда начнутся поставки?

— В основном для ПАК ФА будут созданы новые авиационные средства поражения. Для снижения заметности предусмотрено их внутрифюзеляжное размещение. Это требует поиска дополнительных технических решений.
Первый этап создания авиационных средств поражения планируется завершить в 2017 году.

— Проблемы с импортозамещением в корпорации решены?

— В общем, да. Например, есть ракеты класса "воздух — воздух", которые спроектированы в ГосМКБ "Вымпел", а некоторые комплектующие были украинского производства. Мы создали новую ракету, ее экспортный вариант называется РВВ-МД, на полностью отечественной элементной базе.

Такая же проблема была с противокорабельной ракетой Х-35Э: двигатели для нее поставляла украинская сторона.

Сегодня мы предлагаем новую ракету Х-35УЭ с увеличенной дальностью, оснащенную российским двигателем производства "Сатурн". Ракета полностью цифровая, со спутниковой системой навигации.

Это изделие универсально — может использоваться не только на авиационных носителях, но и в корабельном комплексе "Уран-Э", и в береговом ракетном комплексе "Бал-Э".

— С какими показателями КТРВ планирует закончить этот год?

— В прошлом году объем выручки достиг 160 млрд рублей, ожидается, что в этом году он еще возрастет, где-то до 180–200 млрд. Показатель чистой прибыли, наверное, будет ниже, чем в прошлом году. Это связано с тем, что у нас увеличивается гособоронзаказ, а он по сравнению с экспортом менее прибыльный. Но, в принципе, наша продукция рентабельна.

— В каких долях у КТРВ сейчас работы по гособоронзаказу и по экспортным контрактам?

— Сегодня примерно 70% — это работа с гособоронзаказом, а 30% — военно-техническое сотрудничество. Экспорт нам "работать и жить помогает", потому что на экспорте мы получаем основную прибыль.

Кроме того, экспортные деньги "некрашеные". Появился сегодня такой специальный термин — "крашеные" деньги, так как был принят Федеральный закон № 275. У нас, к примеру, большой объем заказа, условно — 100 млрд, но на один контракт выделено 2 млрд, на другой — 10 и так далее, а перемешивать эти деньги между собой нельзя.

— И в чем здесь проблема?

— По каждому контракту ведется отдельная бухгалтерия: если нам дали изготавливать гвозди, то мы можем изготавливать только гвозди, а шурупы уже нет, даже если понимаем, что последние в данный момент нужнее. А экспортные деньги мы можем использовать более свободно, в частности, для проведения опытно-конструкторских работ (ОКР), потому что если не вкладывать в ОКР свои деньги, то результат не получишь.

Когда занимаешься созданием нового продукта, всегда есть и вариант ошибки, и необходимость повторения каких-то экспериментов. Поэтому потребность в дополнительных средствах всегда существует. И это свойственно не только России, но и, например, США. Я не помню ни одной программы, например, создания самолета пятого поколения, которая бы завершилась в срок с изначально утвержденным бюджетом. Сегодня единственный источник финансирования таких программ — наша прибыль.