— Валентина Леонидовна, как будете отмечать юбилей?

— Конечно, дата устрашающая. Планирую встречать с родными и близкими друзьями. Скорее всего, на даче, но зависит от погоды. Потом отмечу на работе, с сослуживцами. Небольшой праздник в узком кругу, только свои.

— Расскажите, когда и как вы попали в группу женщин-космонавтов?

— Совершенно случайно. Училась в Московском авиационном институте, там был аэроклуб, где я занималась самолетным спортом. В составе женской "девятки" даже участвовала в авиапараде. Он был посвящен Дню воздушного флота, который тогда отмечался 18 августа. Шел 1956 год, я еще была студенткой. После окончания института я пошла работать и некоторое время еще совмещала работу с полетами, но не получилось – пришлось выбирать что-то одно. Я выбрала трудовую стезю. Работала в Отделении прикладной математики Математического института им. В.А.Стеклова РАН (сейчас — Институт прикладной математики им. М.В.Келдыша). Тогда ОПМ был тесно связан с ОКБ-1 С.П.Королева. Поэтому, когда стали набирать женщин в группу космонавтов, в институте об этом стало известно. Меня спросили, хочу ли полететь в космос. Я тогда была очень активная и заявила: "Конечно, хочу!", хотя ни на секунду не поверила, что вопрос был задан всерьез. Ведь тогда все было совершенно секретно, летали только Гагарин и Титов, и трудно было себе представить, что можно попасть в эту когорту славных. Однако Келдыш как директор ОПМ подписал мое заявление, и меня направили на все положенные комиссии. Я оказалась годной к полету.

— Какие отношения были у женской космической группы с Королевым?

— Королев тесно общался с первым отрядом космонавтов — мужчин. Ребята очень его любили, почитали. С нами он общался гораздо меньше. Женского отряда космонавтов как такового не было, это была группа при первом "мужском" отряде. Как говорил про нас Леонов: "Первый бабий батальон при первом отряде космонавтов". Наша подготовка к полету шла полтора года.

— Известно, что вы были в этой группе единственной летчицей, остальные четверо были парашютистками. Почему не сформировали группу только из парашютисток? Для вас сделали исключение?

— Набирали девушек, увлеченных небом, — летчиц, парашютисток, тех, кто занимался планерным спортом. Парашютисток в группе оказалось четверо из пяти, так как тогда космонавты приземлялись не в спускаемом аппарате, как сейчас, а на парашюте. Сроки подготовки были очень сжатыми, поэтому считали, что наличие парашютной подготовки очень важно. А у меня было всего восемь прыжков с парашютом еще в институте: больше нравилось летать, чем прыгать.

— Как складывались отношения с другими кандидатками из группы, в том числе с Терешковой? Было ли соперничество — или вы дружили?

— Соперничество было, скорее, спортивное. В ходе подготовки каждая из нас стремилась пройти тренировки лучше других. Вот и все соперничество, больше поля для борьбы не было. Были нормальные рабочие отношения: бывали и ссоры, было и товарищество. До полета мы все вместе жили в профилактории Звездного городка, как в коммунальной квартире — "нос к носу". С Терешковой отношения были, как и со всеми, до ее полета мы все были одинаковыми.

— Профессор Владимир Иванович Яздовский, отвечавший тогда за медицинское обеспечение советской космической программы, писал: "По результатам медицинского обследования и теоретической подготовленности женщин-кандидатов в космонавты была определена следующая последовательность допуска к космическому полету: 1. Пономарева Валентина; 2. Соловьева Ирина; 3. Кузнецова Татьяна; 4. Сергейчик Жанна; 5. Терешкова Валентина". Почему же полетела Терешкова, если вас ставили на первое место врачи?

— Этот вопрос — не ко мне.

— Что, на ваш взгляд, было самым трудным в ходе предполетной подготовки? Бытует мнение, что сложнее всего пройти медкомиссию, особенно повторно.

— Дело не в том, что медкомиссия сложная, просто от ее результатов зависит, останешься ты в отряде космонавтов или нет. Нагрузки тогда были не сложнее, чем сейчас. Наоборот, сейчас работы у космонавтов стало больше. Тогда в одноместном корабле "Восток" для науки и исследований мало что можно было сделать, те полеты были испытательными и для человека, и для техники.

Для меня самой трудной и физически тяжелой была тренировка по приводнению в скафандре. Это происходило летом на Черном море, в Феодосии, нас сбрасывали с катера. Для этого использовались не "боевые" скафандры, в которых летают на орбиту, а технологические образцы. После приводнения космонавт должен был отработать всю последовательность операций, которые были необходимы. Физически это было очень тяжело. Среди прочих операций нужно было сымитировать отцепку парашюта, то есть завести руки за спину, найти так называемые "собачки" (замки крепления парашюта), нажать на них и отцепить парашют. Это было самым сложным, потому что я никак не могла дотянуться до этих "собачек". Система терморегуляции отключалась при приводнении, и все тепло, выделявшееся телом в борьбе с застежками, оставалось в скафандре.

Когда я наконец-то добралась до "собачек" и отцепила парашют, то поняла: никогда еще не было у меня такой сильной физической нагрузки и усталости. Когда меня "выловили" из моря, через час-полтора, оказалось, что температура тела поднялась до 39 с лишним градусов. Вот такой эффект! Это еще одно свидетельство того, сколь тяжелой физической работой была такая тренировка. Другие, например, на центрифуге, переносились гораздо легче. К полету мы трое — Терешкова, Соловьева (первый дублер) и я — были подготовлены одинаково.

— Известно, что вы готовились в качестве командира экипажа для 10-15-дневного полета на корабле "Восход", который планировался на лето 1966 года. В ходе полета предусматривался первый выход женщины в открытый космос.

— В качестве выходящего второго пилота была назначена Ирина Соловьева. Она больше подходила для этого: парашютистка высокого класса, мастер спорта (а в открытом космосе надо уметь владеть своим телом). Я сожалела, что буду оставаться в корабле, и завидовала Ирине. Не очень-то верилось, что этот полет состоится из-за тогдашнего состояния нашей космонавтики, начинавшегося ее торможения. Действительно, полет был отменен в связи с закрытием программы "Восход".

— Что думаете о перспективах полетов женщин в космос в современной России?

— К сожалению, как побывали три наши женщины в космосе (две — еще в советское время), так и осталось. Хотя в других странах — США, Канаде — уже десятки женщин побывали на орбите. У нас решения о полетах женщин были приняты исключительно из политических соображений. У американцев иначе: неважно, кто летит — женщина или мужчина — главное, чтобы был хороший специалист. Сейчас у российских женщин нет стремления осваивать космос. Кроме того, полетом женщины уже никого не удивишь. Вот полвека назад ПЕРВАЯ в космосе — это было как гром среди ясного неба! Это были колоссальные политические дивиденды. Теперь все по-другому: требуется, чтобы летали специалисты, независимо от того, мужчины они или женщины, а специально посылать в космос женщин уже незачем.

— В Звездном городке вновь проходит предполетную подготовку россиянка – Елена Серова, ее планируется включить в экипаж на Международную космическую станцию в 2014 году. Что бы вы хотели пожелать ей?

— Чтобы у нее там, на орбите, ничего не сломалось и не произошло неприятностей, чтобы она успешно выполнила всю работу, которую предстоит проделать. Хочу также пожелать Лене твердости духа, потому что совсем не просто решиться на такой полет.