Государственный космический центр им. Хруничева не только самый крупный военно-космический комплекс страны, но еще и одно из самых успешных российских коммерческих предприятий в области космоса. Александр Медведев возглавил Центр Хруничева в феврале 2001 г. Генеральный директор базового предприятия российской космической отрасли назначается прямым указом президента. Прежний директор, Анатолий Киселев, при котором ГКНПЦ достиг своего расцвета (в прошлом году коммерческие запуски принесли центру $400 млн) , в прошлом году дважды просил Владимира Путина об отставке по состоянию здоровья и оба раза безуспешно. Ходили слухи, что на смену готовят Алексея Огарева, некогда возглавлявшего "Росвооружение". Но Киселев был убежден, что центр должен возглавить один из хруничевских инженеров. Ветеран российской оборонки обратился к президенту Путину через газеты и добился личной встречи. На ней он и предложил кандидатуру своего первого заместителя.

С момента назначения Медведев редко появлялся на публике и практически не общался с журналистами. На прошлой неделе в ГКНПЦ им. Хруничева прошел день открытых дверей - журналистам показали последние космические достижения. Там же Александр Медведев согласился ответить на вопросы "Ведомостей".

- Александр Алексеевич, почему вы так долго избегали встреч с журналистами?

- Конечно, это делалось не специально. Доставшееся мне хозяйство под названием "Космический центр Хруничева" настолько большое, что не хватает времени не только на журналистов, но даже на семью. В ГКНПЦ работает 22 000 человек. У нас есть и КБ, и заводы, и НИИ, филиалы на космодромах в Байконуре и Плесецке. ..

- Недавно в СМИ появлялась информация, что планируется акционирование центра. Это так? В какой холдинг вам предписано войти?

- На всякий случай напомню: мы на 100% государственное предприятие. В этом состоит наша основная позиция. ГКНПЦ является оборонным предприятием. В связи с этим, кстати, мы довольно поздно вышли на мировой рынок и нас долгое время не знали как сильного производителя ракетно-космической техники. Но тут ничего не поделаешь, ведь мы ведем целый ряд тем в интересах Минобороны. Если бы мы были, скажем, ОАО, то наш совет директоров запретил бы вкладывать деньги в эти проекты, ведь они не являются, мягко говоря, коммерчески выгодными. А так головным разработчиком этих тем нас назначает правительство России.

- Сейчас в центре ведутся работы сразу по нескольким новым проектам. Большинство из них коммерческие, а не оборонные.

- Это как посмотреть. Все, что мы делаем, так или иначе направлено на усиление государственных позиций. Взять, например, коммерческие полеты "Протонов" и "Протонов-М" с разгонным блоком "Бриз-М". Эти запуски позволили нам не только финансировать производство "Протона" и разгонного блока "ДМ" разработки НПО "Энергия", но и сохранить сотни предприятий и тысячи рабочих мест. Мы затратили более $200 млн на укрепление и восстановление инфраструктуры космодрома в Байконуре. За свои деньги, полученные через совместное предприятие International Launch Service, восстановили 24-ю площадку (космодром Плесецк. - "Ведомости") , на которую у страны не было денег. Мы создали совместное предприятие с DaimlerChrysler Aerospace AG (DASA) , которое приводит реальные инвестиции в Россию. Мы вложили уже боле $20 млн в Плесецк, чтобы он хоть как-то ожил. Там же создается стартовый комплекс для нового семейства ракет "Ангара", который также входит в совместное предприятие. Без этих проектов мы сегодня не запускали бы спутники, связанные с навигацией, разведкой, системами предупреждения о ракетном нападении и т. д.

- А какой процент в ваших разработках занимают военные и прочие государственные заказы?

- Это вопрос из серии "за счет чего живет Хруничев? ". Госзаказы от Минобороны и "Росавиакосмоса" составляют от 15% до 18%. Все остальное - международные контракты. Мы живем за счет наших международных проектов. Хотя денег, надо признаться, не хватает. Но, несмотря на сложности, зарплата на нашем предприятии с января увеличилась на 40% , в среднем она составляет 6000 руб.

- Что происходит с рынком коммерческих запусков, в частности на геостационарные орбиты, где сильны позиции "Протонов"?

- Последние два года и предстоящие лет 5 - 10 рынок выведения спутников на геостационарные орбиты будет стабилен. Он составит от 30 до 35 пусков в год и, вероятно, не будет расти или падать. Но работать станет труднее. Типоразмеров ракет-носителей, которые претендуют на этот рынок, уже сегодня в полтора раза больше, чем два года назад. А через пять лет, когда появятся семейства Atlas V, Delta IV и "Ангара", количество типоразмеров возрастет в 3 - 4 раза. Представляете, какая будет конкуренция?

- В таких условиях так ли была необходима отмена квот на запуски "Протонами" американских спутников, которой с таким трудом добился Анатолий Киселев?

- То, что мы (я имею в виду страну) вовремя не смогли решить вопрос по квотам, принесло ущерб в $1,2 млрд. Из-за этого мы потеряли место на рынке. В прошлом году я посылал официальное письмо Юрию Коптеву (глава "Росавиакосмоса". - "Ведомости") , что из-за квот, которые были введены комиссией Черномырдина - Гора, мы потеряем крупные деньги. Слава богу, наши новые разработки, "Ангара", "Протон-М" с разгонным блоком "Бриз-М", позволили нам не только отвоевать рынок, но и агрессивно вести себя на нем. Сегодня мы имеем где-то 50% всего рынка. Я имею в виду ILS (ракеты Atlas и "Протон" и "Протон-М"). Подключая "Ангару", мы сможем рассчитывать где-то на 60% рынка, несмотря на конкуренцию со стороны ракет Boeing, "Морского старта", китайских носителей и т. д. Тяжелый класс "Ангары", который наиболее выгоден с точки зрения коммерции, полетит около 2005 г.

- Расскажите подробнее о семействе "Ангара".

- По указу президента от 1995 г. мы начали создавать семейство ракет, которое обеспечило бы России независимый доступ в космос. Причем она должна быть сделана на экологически чистых компонентах. Мы разработали уникальное семейство "Ангара" - это что-то вроде набора кубиков, из которого можно собрать ракету любого класса. Причем нам первым в мире удалось создать по-настоящему универсальный модуль. Мы сумели настолько стандартизовать производственный процесс, что, когда эти модули создаются на заводе, они даже "не знают", в составе какой ракеты они будут использованы - в качестве легкой ракеты, средней или в роли одной из разгонных ступеней тяжелого носителя. Я не буду вдаваться в технические детали, просто поверьте: такого никто в мире делать не умеет. Все эти ракеты будут запускать с единого стартового комплекса в Плесецке. Двигатель модулей "Ангары" разработан в НПО "Энергомаш". Это "родной брат" тех двигателей, которые используются на "Зенитах", а также двигателей ЖРД-180, сделанных для Lockheed Martin.

- "Морским стартом" эти ракеты можно будет запускать?

- Теоретически можно. Только я считаю, что этого не нужно делать. Коммерческие достоинства "Морского старта" сомнительны. С точки зрения техники и инженерии это превосходный проект. Российские специалисты показали всему миру, что могут реализовать проект, близкий к фантастическому. Но с точки зрения бизнеса. .. Полмесяца плыть к экватору, потом полмесяца плыть обратно к месту установки ракеты. .. И это вместо того, чтобы, скажем, просто запустить ракету из Флориды. Там наклонение 28 градусов, с точки зрения запуска на высокую орбиту это не слишком отличается от экватора.

- Будет ли "Ангара" соперничать с другими российскими ракетами?

- Прежде чем создавать это семейство, мы рассмотрели, какие средства выведения достались России в наследство от Советского Союза. Были ракеты "Космос", которые выводили на круговую орбиту спутники массой 1,5 т, "Циклоны" - около 3,2 т, "Союз" - в районе 6 - 7 т, "Зенит" - 13,5 т и "Протон" - до 22 т. То есть был весь спектр, целых пять ракет. Теперь давайте смотреть, что происходит с ними сейчас. "Космосы" не производятся с 1994 г. Они заканчиваются, их осталось примерно 10 штук. "Циклонов" осталось примерно 13 штук, их тоже не производят. "Рокот" может их заменить, но это тоже временное решение, они ведь тоже закончатся. "Зенит" - не российская ракета, ее делают на Украине. Стартовая площадка для "Протона" тоже находится на территории иностранного государства - давайте называть вещи своими именами. Таким образом, у России остался только "Союз". Наша страна не может с этим мириться, когда речь идет о запусках для Минобороны. Так вот, в разных конфигурациях "Ангара" придет на смену всем исчезающим носителям. А вот в диапазоне от 6 - 7 т до 11 - 12 т варианта "Ангары" не будет. Этот интервал останется в ведении "Союзов" ЦСКБ "Прогресс". Кроме того, с 2005 г. у нас появится еще сверхтяжелая ракета, способная вывести на низкую орбиту целых 24,5 т, а на геопереходную орбиту - до 7 т. С этой ракетой мы выйдем на самый лакомый рынок сверхтяжелых спутников, где речь идет уже не о $60 - 70 млн за пуск, а значительно больше чем $100 млн.

- В Плесецке строится комплекс под "Ангару". Означает ли это, что мы покинем Байконур?

- Нет. Мы не для того вложили более $200 млн в этот космодром, чтобы оттуда уходить. У нас там прекрасно идет бизнес нашего совместного предприятия ILS, несмотря на то что поздно отменили квоты на запуски "Протонов" и несмотря на два неудачных запуска. Мы уверены, что мы будем усиливать российские позиции на рынке запусков, запуская ракеты "Протон" и "Протон-М" с Байконура одновременно с "Ангарой" в Плесецке. Выведение килограмма полезной нагрузки на геостационарную орбиту на "Протоне" сейчас стоит $17 000. На "Протоне-М" с "Бризом-М" мы собираемся снизить эту цифру до $13 000. Кстати, "Протон-М" мы делаем не только для того, чтобы улучшить характеристики. Мы ведь проводим серьезные работы по улучшению экологии этой ракеты. Новые системы управления позволяют в два раза сократить остатки топлива в ступени, которая падает на территорию Казахстана. В будущем они вообще будут падать сухими. Кроме того, эти ступени будут не взрываться и разлетаться по гигантской территории, а падать на очень ограниченную площадь. В общем, мы тратим слишком большие деньги на "Протоны", чтобы закрыть этот носитель и перейти в Плесецк.

- Разумно ли тратиться сразу на две программы - "Ангару" и модернизацию "Протонов"? Приходится тратить деньги и на Плесецк, и на Байконур. А "Ангара" в тяжелой модификации будет похожа на "Протон".

- Не забывайте, "Ангара" еще не летает. Все семейство полетит в 2005 - 2006 гг. Первые испытания начнутся в 2003 г. Если мы сейчас прекратим развитие "Протона", то нас просто выдавят с рынка. "Ангару" туда потом никто не примет. Нужно не только делать хорошую ракету, но и вовремя находиться на рынке. Если мы не модернизируем "Протон", нас за пару-тройку лет вытеснят с рынка - сегодня он не может обеспечить в полной мере тот рынок, который имеется, - и это место займет Delta IV или Atlas V, а может быть, даже китайские ракеты, которые нельзя сбрасывать со счетов.

- Расскажите о "Байкале". Сегодня к многоразовым системам все относятся с недоверием - уж слишком дорогими оказались "Шаттлы", судьба "Бурана" также незавидна. Чем "Байкал" отличается от других многоразовых проектов?

- То, что делается сегодня в мире по многоразовым проектам, на наш взгляд, бесперспективно на данном этапе развития науки и техники. Примеры и "Бурана" и "Шаттла" показали, что для многоразовых кораблей, возвращающихся из космоса, необходимо дорогое теплозащитное покрытие. На корпусе "челнока" более 34 000 керамических плиточек, каждая из которых уникальной формы. После полета все их нужно высушить, проверить на отрыв и т. д. Стоимость этих процедур настолько велика, что весь экономический эффект от возвращаемости сводится на нет. Сейчас в таком направлении работает, например, Lockheed Martin. Что ж, у них денег много, пусть делают. А мы предлагаем возвращать первую ступень, которая, грубо говоря, до космоса не долетает. За базу берется упомянутый универсальный модуль и оснащается поворотным крылом и самолетными двигателями. Этот подход позволил нам отказаться от теплозащиты. Никаких плиток, "Байкал" будет обслуживаться как самолет. При этом материалы, из которых он изготовлен, самые обычные. Нам мало кто верит - баки сделаны из обычного алюминия. Разве что крылья будут необычные, с углепластиковыми кромками. Но это тоже испытанная на сверхзвуковых истребителях технология. Для удешевления мы и здесь поработали над унификацией деталей - воздушно-реактивный двигатель от Як-130, шасси от Су-17 или Миг-23.

- Когда "Байкал" полетит?

- Такой же вопрос президент задал мне на МАКСе. Я ответил, что все зависит от финансирования. Если будет все нормально, то лет через пять можно будет провести первый испытательный пуск.

- Сколько стоила разработка, кто были вашими партнерами?

- Сейчас затрачено немного. В основном мы работали над теоретическим обоснованием проекта, изготовили стендовый макет. А для доведения проекта до конца потребуется порядка $60 - 70 млн. Над проектом мы работаем вместе с НПО "Молния" и кооперацией, т. е. теми же предприятиями, которые делали "Буран". Кроме того, недавно в этом проекте нам предложило сотрудничество EADS. Они готовы совместно с нами разрабатывать электронные системы посадки, предлагают свои услуги по изготовлению шасси, корпусов, оперения хвостовой части и т. д.