МУРАВЬЕВ: 18 часов 12 минут в российской столице. Проект "Своими словами" в прямом эфире на частоте 99,6 MHz. В студии я – Вадим Муравьев, добрый вечер. И моя коллега – Наталия Метлина.

МЕТЛИНА: Добрый вечер, господа, все, кто в эти минуты присоединяется к нашей дружной, веселой, абсолютно безбашенной компании. Мы подвергаем остракизму, нелицеприятной и острой критике любые начинания партии, правительства, а также частных лиц. Ну и общественные деятели никогда не выходят из-под пресса нашего внимания.

65-10-996 – телефон нашего прямого эфира; и finam.fm – наш сайт в Интернете. Кстати, по Интернету вы можете слушать нас в любой точке земного шара, слушать, повиноваться и отписываться.

МУРАВЬЕВ: Чем, кстати, многие и занимаются.

МЕТЛИНА: Да.

МУРАВЬЕВ: И это приятно.

МЕТЛИНА: И это приятно.

МУРАВЬЕВ: Тем более что сегодня будем говорить о том, что нас связывает и объединяет.

МЕТЛИНА: Безусловно.

МУРАВЬЕВ: Вот эта винтокрылая машина, а вместо сердца – пламенный мотор. Говорить сегодня будем об авиации. Итак, тема разговора: "Полетим – не полетим? Топливный кризис в московских аэропортах". Дело в том, что в аэропортах Московского авиационного узла…

МЕТЛИНА: Сокращенно – МАУ.

МУРАВЬЕВ: МАУ, да.

МЕТЛИНА: Да.

МУРАВЬЕВ: МАУ такой Цзэдун. Да?

МЕТЛИНА: Ну да.

МУРАВЬЕВ: Похоже, да?

МЕТЛИНА: Ну, не похож. Ну, не важно.

МУРАВЬЕВ: МАУ – это "Шереметьево", "Домодедово" и "Внуково", соответственно – заявили о том, что топлива осталось на два-три дня. После этого, если не будут приняты экстренные меры, возможно, что полеты придется приостановить. Ситуация сложилась странная, будем с этим разбираться, почему так произошло вообще, кто в этом виноват, кто прав.

У нас будут сегодня как представители аэропортов, так и представители топливных компаний. Дело в том, что версий такой вот нехватки топлива, дефицита, огромное количество, и все это напоминает такие перепиралки в детском саду: кто съел лишнюю сливу.

МЕТЛИНА: Ну, на самом деле, давай все-таки отметим, что в каждом из аэропортов вышеперечисленных, в основном, ситуация… Мы сегодня позвонили в аэропорт "Внуково", нам сказали, что там все отлично: "Летаем, летали, и будем летать". Но вот более сложная ситуация в "Домодедово" и "Шереметьево" – собственно, аэропортах, которые несут на себе основную авиационную нагрузку Московского авиационного узла.

Глядите, что происходит: дело в том, что действительно вот в этих аэропортах запасы авиационного керосина на два-три дня, в то время как стандартные запасы должны быть пять-семь дней.

Вот, опять же, каковы вообще объемы потребления: Московский авиационный узел в месяц потребляет около 360 тысяч тонн.

МУРАВЬЕВ: Еженедельно проходят биржевые торги на покупку авиационного керосина, авиационного ГСМ – горюче-смазочных материалов. Так вот, на прошлой неделе почему-то на торги было выставлено 5 тысяч тонн керосина, тогда как спрос вообще составил 270 тысяч тонн. Разные причины, почему такое происходит, но сразу стало понятно одно: что нынешняя ситуация, вот этот дефицит привел к повышению цен на топливо, соответственно, повышению цен на билеты.

МЕТЛИНА: Ну, на самом деле, мне кажется, что те люди, которые покупают билеты заранее, а сейчас уже многие опытные летальщики, в общем, делают действительно такие заказы заблаговременно, их, наверное, чаша сия не коснется. Но те, кто сейчас покупает билеты, уже, наверное, обратили внимание на некоторое повышение. Но повышение-то – бог с ним, главное, чтобы самолеты не прекратили летать.

Есть несколько версий, мы сегодня в течение эфира попробуем обсудить с нашими экспертами (не просто попробуем, а обсудим с нашими экспертами), собственно, все эти версии. Значит, одни эксперты отмечают, что крупные нефтекомпании (есть нефтяная версия) сократили поставки авиатоплива, хотя на складах оно есть.

МУРАВЬЕВ: Но вообще, речь идет о том, что создается искусственный дефицит для того, чтобы на этом подзаработать.

МЕТЛИНА: Возможно. Тем более, сейчас в разгаре бархатный сезон, и еще где-то до середины октября, безусловно, аэропорты будут переполнены: переполнены будут мужчинами с любовницами, мужчинами с женщинами без детей – ну, те, кто отправляется, так сказать… Сердечники и прочие люди, может быть, пожилого возраста, кто отправляется в заграничные и не заграничные туры, и в туры по России, на отдых. Ну а также, конечно, те, кто осуществляет деловые поездки. Вторая…

МУРАВЬЕВ: Но также есть версия о том, что не хватает топлива потому, что Министерство обороны сделало крупный заказ авиационного топлива, – скупили все, и не хватило гражданским. Но в свою очередь в Минобороны опровергли данную информацию, сказали, что они купили не так много, чтобы глобально повлиять на ситуацию в такой отрасли, как нефтепромышленность.

МЕТЛИНА: Ну вот в "Транснефти" в частности в пятницу заявили о проблемах с подвозом топлива по железной дороге, но, опять же, мы обратились в "РЖД", там категорически опровергают эту информацию.

Вот еще есть одна версия с заготовкой дизельного топлива. Дело в том, что еще весной Владимир Владимирович Путин обязал, собственно, заготовить как можно больше дизельного топлива, а для его производства необходимо авиатопливо. Вот, собственно, эта история могла стратегически спровоцировать опять же дефицит. В конце августа Минэнерго сообщило о намерении создать резерв зимнего топлива в размере 515 тысяч тонн.

Ну, в общем, ситуация сейчас складывается таким образом, что даже Владимир Владимирович Путин вмешался в эту историю, и пообещал, ежели чего, выделить 180 тысяч тонн из своих каких-то, может быть, внутренних запасов или резервов, о которых мы, конечно же, и не подразумеваем. Ну, обратимся к нашим экспертам.

МУРАВЬЕВ: Ну, сама по себе ситуация в нефтяной стране, на самом деле, странная. У нас уже такое было, когда нефтяные компании заявляли, что им продавать топливо на внутреннем рынке просто невыгодно. Здесь тоже. Странно? Странно.

МЕТЛИНА: Странно.

МУРАВЬЕВ: Что происходит сейчас в столичном аэропорту "Шереметьево", спросим у начальника пресс-службы аэропорта "Шереметьево" – Романа Гениса. Роман, добрый вечер.

ГЕНИС: Добрый вечер.

МЕТЛИНА: Роман, добрый вечер. Спасибо огромное, что вы присоединились к нашей аудитории. Итак…

МУРАВЬЕВ: Что там, на табло вылета?

МЕТЛИНА: Да.

ГЕНИС: На табло вылета и на табло прилета рейсы выполняются по расписанию. Поэтому я хотел бы успокоить общественность, пассажиров. В аэропорту "Шереметьево" сейчас трехдневный запас авиатоплива.

МУРАВЬЕВ: Так.

ГЕНИС: Но при этом я бы хотел отметить следующий факт, специфику аэропорта "Шереметьево": это единственный аэропорт в стране, который предоставил неограниченное право всем авиакомпаниям непосредственно и напрямую закупать авиатопливо у поставщиков и нефтяных компаний. Аэропорт вышел как посредник из этого рынка и не осуществляет этого вида деятельности непосредственно.

Это сделано для того, чтобы… Мы развиваем конкурентную среду, мы приглашаем нефтяные компании. Ряд нефтяных компаний у нас разворачивают свою инфраструктуру, разворачивают свою деятельность. И авиакомпании имеют возможность сейчас выбирать среди ведущих игроков рынка – любых игроков рынка, с кем им удобно работать по цене, по условиям поставщиков – и непосредственно с ними взаимодействовать. Поэтому в этом смысле мы мониторим ситуацию, и в случае необходимости докладываем наверх.

Что касается в целом, мы достаточно устойчиво работаем и смотрим с определенным оптимизмом в будущее.

МУРАВЬЕВ: Роман, вот вы сказали, что сейчас топливо есть на три дня, запас. Новое подвозят? И не получится ли так, что завтра выяснится, что его осталось на два дня, соответственно, послезавтра – на один день?

ГЕНИС: Нет, фактически вот этот остаток – он носит по факту неснижаемый характер, поскольку идут поставки авиационного топлива. И мы рассчитываем на то, что наши авиакомпании и нефтяные компании находятся в плотном взаимодействии и во взаимопонимании. Нефтяные компании заинтересованы в том, чтобы рынок сбыта их продукции развивался, а авиакомпании заинтересованы в том, чтобы за счет перевозки пассажиров развиваться и выходить на новую высоту.

Поскольку аэропорт "Шереметьево" является базовым для "Аэрофлота", в этом смысле мы стратегически заинтересованы в том, чтобы у нашего национального перевозчика и у других компаний не было проблем, и были наиболее благоприятные условия для развития, а также – для обслуживания пассажиров и клиентов.

МЕТЛИНА: Роман, красиво, хорошо сказали. Конечно же, первый и главный вопрос заключается в том, в чем, собственно, причина такого топливного кризиса? Тем более, в общем, в самый, наверное, острый период: это возвращение детей на родину, это, соответственно, вылет тех, кто пользуется какими-то дискаунтами на курортах, и так далее. Такая, в общем, 1 сентября, узловая ситуация. В чем, собственно, причина?

МУРАВЬЕВ: Тем более что никто не оплачивает билет по факту полета. Все оплачивают билет до того, как сядут в самолет – деньги у компании есть, можем мы предположить.

ГЕНИС: Ну, я уже отметил, что аэропорт "Шереметьево" работает штатно, все рейсы выполняются по расписанию – в течение прошлой недели, в этот день и в последующие, мы будем работать штатно.

Что касается причин возникновения такой ситуации, мне здесь сложно сказать. Почему? Потому что аэропорт "Шереметьево" находится вне рынка, мы вышли из этого рынка, как я уже сказал.

Два года назад, если помните, правительство приняло решение, в связи с повышением цен на нефть, повысились цены на авиа-ГСМ, и было принято решение, для того чтобы как-то снизить остроту, дать авиакомпаниям и нефтяным компаниям работать без посредников, напрямую. Исключая лишних посредников из этой цепочки. Поэтому…

МЕТЛИНА: Роман, простите, пожалуйста, извините за мою тупость, но сам аэропорт не занимается закупкой топлива? Фактически, получается так, что каждая компания отвечает за свой, как говорится, бензонасос?

ГЕНИС: Да. Если помните, два года назад авиакомпании жаловались на то, что аэропорты фактически монополизировали этот вид бизнеса.

МЕТЛИНА: Так.

ГЕНИС: И они попросили правительство… ну, не то что попросили, но было такое мнение, что надо в обязательном порядке дать возможность авиакомпаниям…

МЕТЛИНА: Самим?

ГЕНИС: …Самим работать между собой. Что мы и сделали. Мы – единственный аэропорт в России, который дал неограниченный доступ авиакомпаниям и нефтяным компаниям оперировать на нашей территории. И фактически большая часть уже нефтяных компаний крупных у нас развивает свою инфраструктуру. Мы продали ТЗК одной крупной нефтяной компании. В этом смысле мы дали возможность авиакомпаниям выбирать любых поставщиков, у кого они просто хотят хранить топливо.

Поэтому авиакомпании несут ответственность за управление собственными запасами топлива. А нефтяные компании и поставщики несут ответственность за то, чтобы в полном объеме и вовремя топливо поступало в аэропорт. В этом смысле мы лишь мониторим ситуацию. Поэтому если вдруг возникнут какие-то сложности у авиакомпаний в "Шереметьево" в этом смысле, то это полная ответственность уже либо авиакомпаний, если они неправильно что-то запланировали, либо нефтяной компании или поставщика, если они что-то недопоставили.

МЕТЛИНА: Роман, получается так: если вдруг какая-то внештатная ситуация, и не подвезли топливо конкретной авиакомпании "Х", то "Шереметьево" в этом смысле никаким образом прийти на помощь не может? У вас своих запасов, даже резервов каких-то стратегических нет? Получается так? И самолет будет стоять и ждать, когда подвезут топливо этой компании?

МУРАВЬЕВ: И это будут проблемы компании?

ГЕНИС: Это будут исключительно проблемы компании, поскольку у любой авиакомпании в "Шереметьево" есть выбор: она может, если какой-то поставщик что-то недопоставил, может выбрать другого поставщика и обратиться в суд за штрафными санкциями, за компенсацией убытков, если таковые возникнут. Поэтому, безусловно, это ответственность авиакомпании сейчас исключительно.

И мы создали все условия и предоставили инфраструктуру, чтобы авиакомпании работали с лучшими нефтяными компаниями, с лучшими поставщиками, и самостоятельно планировали деятельность. В принципе, о чем авиакомпании и просили правительство, чтобы была внутренняя конкурентная среда в аэропортах по предоставлению услуг, чтобы аэропорты не замыкали на себе все сервисы, и дали возможность авиакомпаниям…

МЕТЛИНА: Развиваться в своем направлении.

ГЕНИС: Да.

МЕТЛИНА: Роман, скажите, пожалуйста, какова ситуация в перспективе? Можно ли сказать, что сейчас уже вмешался… О ситуации известно премьер-министру. В общем, ситуация, естественно, мониторится на самом высоком уровне. Можно ли сказать сейчас, что кризис, в частности – в "Шереметьево", преодолен? И, скажем, если я сегодня собираюсь купить билет на 15-20 сентября, я могу быть спокойна?

ГЕНИС: Мы видим, что… Мы мониторим ситуацию, мы видим, что поставки нормализуются. Я бы не сказал, что ситуация не вызывает вообще никакого беспокойства, но и паниковать тоже не надо. Есть определенные возможности у авиакомпаний каким-то образом эту ситуацию микшировать, за счет того, что авиакомпания может заправляться, например, за границей, и так далее. Возможности есть. И есть возможности у государства.

Поэтому я бы хотел успокоить широкую общественность: безусловно, ни авиакомпании, ни аэропорт, ни государство не заинтересованы в том, чтобы каким-то образом по негативному сценарию развивались события. Я уверен, что через некоторое время мы забудем об этом кризисе. Поэтому летайте и наслаждайтесь полетами в "Шереметьево".

МЕТЛИНА: Спасибо огромное.

МУРАВЬЕВ: Спасибо. Роман Генис – начальник пресс-службы аэропорта "Шереметьево". Елена Селянчикова к нам присоединяется, руководитель пресс-службы аэропорта "Домодедово". Елена, добрый вечер.


СЕЛЯНЧИКОВА: Добрый вечер.

МЕТЛИНА: Спасибо огромное, Елена, что вы с нами.

МУРАВЬЕВ: Елена, вот мы сейчас выяснили у представителя аэропорта "Шереметьево", что там аэропорт, по сути, убрал свои руки полностью с этой бензотрубы, с керосиновой трубы и не имеет никакого отношения к тому, как заправляются авиакомпании, чем и по каким ценам. А что происходит в "Домодедово"? Там ситуация, насколько я понимаю, другая?

СЕЛЯНЧИКОВА: Да, у нас ситуация несколько иная. Мы не убрали с себя эту ответственность.

МУРАВЬЕВ: Так.

СЕЛЯНЧИКОВА: Ответственность за нами, в том числе, мы ее разделяем с авиакомпаниями. Мы мониторим ситуацию, что конкретно происходит с нашими авиакомпаниями, которые базируются на территории московского аэропорта "Домодедово". Из объема поставок, который ежемесячно необходим… Например, август для нас был рекордным: мы перевезли 3 миллиона пассажиров из аэропорта. И нам потребовалось рекордное количество топлива – 158 тысяч…

МЕТЛИНА: Тонн?

СЕЛЯНЧИКОВА: …Тонн, да. При этом собственная составляющая аэропорта колеблется от 13% до 17%. Все остальное топливо хранится у нас в хранилищах, но действительно авиакомпании имеют возможность закупать и хранить самостоятельно, и использовать его, либо сами, либо через уполномоченных лиц.

МУРАВЬЕВ: Сколько сейчас топлива в аэропорту "Домодедово"? И каковы перспективы? Не встанет ли аэропорт, например?

СЕЛЯНЧИКОВА: Если говорить о том, сколько у нас на сегодняшний день топлива, запас – три дня. Это ровно тот запас, который и должен быть в аэропортах. Он контролируется, он нормирован различными законодательными актами. А что будет через три дня? Просто идут постоянные поставки топлива.

МЕТЛИНА: Елена, скажите, пожалуйста…

СЕЛЯНЧИКОВА: Поток не заканчивается.

МЕТЛИНА: …Тем не менее, мы все-таки сегодня выясняем причины, мы в начале нашей программы обозначили некоторые, исходя из экспертных оценок, возможные причины вот этого топливного кризиса. Говорили и о заказе Министерства обороны, и дополнительном производстве дизельного топлива – на зиму готовится запас, для которого необходимо авиационное топливо. Возможно, это блокировка "РЖД", что-то еще, возможно искусственное создание дефицита.

Тем не менее, раз уж ваш аэропорт сам является закупщиком авиационного топлива, возможно, вы хорошо знакомы с истинными причинами. Каковы, на ваш взгляд, истинные причины вот этого топливного кризиса, который произошел, в общем, в самый сложный, вокруг 1 сентября, период?

СЕЛЯНЧИКОВА: Наталия, все, что вы называете, наверное, имеет место быть. К сожалению, сказать точно, как это случилось, мы сейчас не можем. И как мы понимаем, есть некое поручение Генеральной прокуратуре разобраться с этим вопросом.

Что касается нас, когда мы почувствовали, аэропорт "Домодедово", некий дефицит на рынке? Это было в конце августа, когда снизилось количество предложений. И когда мы делали свои заявки уже на сентябрь. Тогда нам несколько поставщиков отказали в поставках. Равно отказали они и нашим авиакомпаниям, которые базируются в аэропорту. Они нам должны до 25 августа предоставлять графики поставок своего топлива. К сожалению, не все авиакомпании смогли это сделать. И поэтому когда на сегодняшний день все говорят о том, что ситуация, в принципе, стабильна – это не совсем так. Некоторое беспокойство у нас сохраняется.

МУРАВЬЕВ: Получилось, что в какой-то момент аэропорт "Домодедово", в частности, работал в штатном режиме, топливо завозили, авиакомпании летали, и в какой-то момент его просто прекратили привозить? Или просто пропала возможность его купить?

СЕЛЯНЧИКОВА: Нет-нет, привозить – его все еще привозят. Вот если взять и рассмотреть потребности аэропорта, допустим, в сентябре, они составляют 38 тысяч тонн. Все эти поставки законтрактованы, у нас есть контракты. Но при этом у нас есть некое непонимание: все ли мы получим до конца? Мы обращаемся ко всем поставщикам, чтобы они выдерживали графики. Это то, что касается наших поставок – поставок в аэропорт "Домодедово".

А вот то, что касается авиакомпаний – здесь ситуация несколько хуже. Потому что, как я вам сказала, они нам должны были предоставить графики поставок.

МЕТЛИНА: Да, но пока их нет. Елена, скажите, пожалуйста, конкретно…

СЕЛЯНЧИКОВА: Часть компаний не смогли это представить.

МЕТЛИНА: Скажите, пожалуйста, вот из крупных игроков, я имею в виду авиакомпании, которые летают из "Домодедово" – есть авиакомпании, которые летают только из "Домодедово", это крупные перевозчики – у кого, скорее всего, начнутся серьезные проблемы уже в ближайшее время?

СЕЛЯНЧИКОВА: Знаете, несколько иначе разверну вопрос.

МЕТЛИНА: Так.

СЕЛЯНЧИКОВА: У кого проблем не будет – это "Трансаэро".

МЕТЛИНА: У "Трансаэро" все хорошо? Так.

СЕЛЯНЧИКОВА: Да.

МУРАВЬЕВ: У остальных все сложно?

СЕЛЯНЧИКОВА: Ну, не у всех, конечно. Я про всех говорить сейчас не могу, но у части компаний, я их называть сейчас не буду…

МЕТЛИНА: Понятно.

СЕЛЯНЧИКОВА: …Потому что аэропортом принято решение, что если у компании возникают такие трудности, то мы предоставим это топливо.

МЕТЛИНА: Елена…

МУРАВЬЕВ: Елена, но ведь из "Домодедово" летают не только наши авиакомпании, но и зарубежные, причем очень крупные: это и "Emirates", и так далее. Что с этими перевозчиками, которые, в общем, очень дорожат своей репутацией? И не будем греха таить, в отличие от некоторых российских авиакомпаний, не могут себе позволить держать пассажиров несколько суток в аэропорту, потому что нет топлива.

СЕЛЯНЧИКОВА: Аэропорт у нас действительно самый крупный по международным перевозкам на сегодняшний день, более 84 авиакомпаний у нас базируется, поэтому эта проблема действительно одна из самых серьезных, то, что вы называете. Спасибо вам за этот вопрос. Мы поддерживаем эти компании, даже если они испытывают трудности, то мы им предоставляем топливо из своих резервов.

МЕТЛИНА: Елена, скажите, пожалуйста, те люди, которые сегодня покупают билеты (я уже задавала представителю "Шереметьево" этот вопрос), скажем, на конец сентября, на середину сентября, на начало октября, чем-нибудь эти люди рискуют? Не получится ли так, что человек приедет в аэропорт, а рейс отложен, опять же, по причине отсутствия топлива?

И второй вопрос: не придется ли, в связи с такой сложной ситуацией, доплачивать за билеты прямо в аэропорту?

СЕЛЯНЧИКОВА: Очень хороший вопрос, очень актуальный для людей, которые планируют поездки. Очень хочется надеяться, что ситуация разрешится. К ней подключился Минтранс, сейчас проходит совещание у Сечина на эту тему. Мы очень рассчитываем на то, что будут приняты решения, которые позволят к середине сентября эту ситуацию разрулить полностью.

МЕТЛИНА: Елена, вот смотрите, если мы возьмем ситуацию в целом, то постепенно не только Россия, но и, в общем, и, можно сказать, так сказать, по Европе, и Юго-Восточной Азии все потихонечку-потихонечку выходят из кризиса. И вот та цифра, она, в общем, конечно же, впечатлила наших радиослушателей и нас, безусловно – 3 миллиона пассажиров перевез только ваш аэропорт только за один месяц.

Понятно, что сейчас постепенно люди начинают активнее летать, и, возможно, цифра 3 миллиона станет для вас ежемесячной. Может ли так получиться, что в нашей, извините, нефтяной стране вот такие вот перебои станут регулярными, и, в общем, это, в общем, поставит под угрозу вообще авиационный бизнес в целом?

МУРАВЬЕВ: И любой полет будет сопряжен с...

МЕТЛИНА: С такими рисками.

МУРАВЬЕВ: ...С переживанием, что не будет топлива просто.

СЕЛЯНЧИКОВА: Наталия, хочу сказать следующее. Авиаперевозки, они растут у нас в стране опережающими темпами. То есть мы опережаем (Россия) все страны мира. У нас действительно количество полетов растет из месяца в месяц, из года в год.

Но что касается топлива, здесь есть некая, ну, я бы не сказала, что закономерность, скорее всего, отсутствие закономерности. Периодически этот вопрос топливный, если вы вспомните, он возникал и в 2008, и в 2010 году. То есть периодически он появляется. В этом году он не катастрофичен. Вот почему все говорят: "Коллеги, давайте смотреть на него более спокойно, чем раньше"? Потому что здесь заранее забили тревогу, здесь заранее стало понятно, что некоторые поставки будут не выполняться, поэтому... Вот, допустим, наш аэропорт 5 августа направил письмо в Росавиацию, в Минтранс, и там прошли первые совещания по этому вопросу, где было решено обратиться в резервный фонд, и попросить топливо там. И на самом деле сегодня и правительство, и государство более оперативно и активно реагируют на такие проблемы.

МУРАВЬЕВ: Ну, Елена, подождите, а что говорят поставщики? У вас есть контракт с поставщиком. Выясняется, что поставщик не может выполнить все условия. Ну, наверняка поставщику аэропорта "Домодедово" задают вопрос: "Скажите, а почему у нас написано там, 30 тысяч тонн авиакеросина вы должны поставить, а почему привезли 5? Где остальное?" Как объясняют? Нету?

СЕЛЯНЧИКОВА: Вы знаете, это случается не сразу и не вдруг, это процессы переговоров и извещения друг друга о поставках, о выполнении поставок. Вот так, что надо было поставить 30, а поставили 3, одномоментно не выясняется, потому что (Помехи на линии) поставок, и он постоянный. То есть, есть труба, есть железная дорога. И вот этот неснижаемый запас, он в постоянном режиме (Помехи на линии).

Что будет основанием для тревоги? Если вдруг вот этот запас будет меньше, чем три дня, вот тогда это история, которая потребует вмешательства всех, и вызовет беспокойство у наших пассажиров, и у авиакомпании. На сегодняшний день у нас, как и в "Шереметьево", как и во "Внуково", этот неснижаемый запас, он ровно тот, который установлен законодательством.

МЕТЛИНА: Понятно.

МУРАВЬЕВ: Ну что, будем надеяться, что...

СЕЛЯНЧИКОВА: Я надеюсь, я отвечала не очень сложно, понятно?

МЕТЛИНА: Ну да, да, в общем, в принципе, мы поняли. Мы надеемся...

МУРАВЬЕВ: Спасибо огромное. Елена Селянчикова, руководитель пресс-службы аэропорта "Домодедово".

МЕТЛИНА: Мы, в общем, поняли. Спасибо, Елена, за ваш рассказ.

МУРАВЬЕВ: Я представляю, эти вот монстры из Арабских Эмиратов такие прилетают в Москву: "Ой, топлива нет в России. Ничего себе". Вот они, наверное, удивляются здесь. А им говорят: "Ну, вы не переживайте, мы из резерва премьер-министра вам дадим там чего-нибудь. 180 тысяч...

МЕТЛИНА: Им особенно приятно будет. Так же приятно, как и нам слушать рекламу на "Финам FM".

Реклама.

МУРАВЬЕВ: Проект "Своими словами" в прямом эфире на частоте 99,6 MHz. В студии по-прежнему Наталия Метлина и я, Вадим Муравьев. Говорим на тему "Полетим – не полетим? Топливный кризис в московских аэропортах".

Дело в том, что аэропорты Москвы столкнулись с дефицитом авиакеросина. Запасы, сформированы всего на 3 дня. Сейчас проходит совещание в Росавиации и у вице-премьера Игоря Сечина. Пока они результатов не дали. И тем временем цены на авиакеросин начинают ползти вверх.

МЕТЛИНА: Соответственно, это сказывается, будет сказываться и на цене авиационных билетов. 65-10-996 – телефон нашего прямого эфира, код Москвы – 495. Если вы в эти дни столкнулись с какими-либо проблемами в московских аэропортах, может быть, в эти дни вы покупали билеты и, в общем, вам показалось, что, так сказать, цена несколько разнится с той, о которой вы, так сказать, мечтали ранее – позвоните нам и сообщите. Может быть, вы знаете истинные причины топливного кризиса.

К сожалению, ни один из представителей аэропортов, ни "Шереметьево", ни "Домодедово", к сожалению, не высказал никакой версии о причинах вот этого топливного, конкретно – керосинового, кризиса. Мы постараемся, да...

МУРАВЬЕВ: Возможно, возможно, наш следующий гость нам ответит на этот вопрос. Геннадий Шмаль к нам присоединяется, президент Союза нефтегазопромышленников России. Геннадий Иосифович, вечер добрый.

ШМАЛЬ: Да, добрый вечер, Вадим, добрый вечер, Наталия.

МУРАВЬЕВ: В чем причина вот этого топливного, если еще и не кризиса, то вот этого напряжения, которое существует не только, кстати, в столичном аэроузле, но туда же присоединился еще и аэропорт "Кольцово"?

ШМАЛЬ: Вы не первые, которые мне задаете этот вопрос. Я уже, естественно, размышлял над этим делом. Я убежден, что причина не в том, что имеет место нехватка авиатоплива. Собственно, наши заводы выпускают его в таких же объемах, как выпускали и в прошлом году.

Я убежден, что вопрос, собственно, лежит в плоскости такой, что люди, которым положено заниматься этим делом, которые за это зарплату получают, не очень ее отрабатывают, эту зарплату. Потому что, по идее, надо бы в начале года на каждый месяц, на каждую неделю составить четкий баланс производства и потребления. И откуда, знать, откуда должно "Шереметьево" получать это авиатопливо и в январе, и в феврале, и в августе, и в сентябре. В каких объемах. А так – кто-то у нас вовремя не заказал цистерны, кто-то вовремя не позвонил на завод, вовремя не подали цистерны и так далее. Поэтому получается так, что вопрос лежит в плоскости не экономической, и не в технологической даже, а в управленческой, то есть в организационной. Умение организовать дело – это раз.

Второй вопрос более глубокий. В свое время люди, которые занимались вопросами продуктообеспечения в нашей стране, предлагали: "Давайте, мы все наши крупные аэропорты соединим с заводами трубопроводами". Тем более что московский-то узел не очень далеко. Ярославль, ну, значит, 100 с небольшим километров, Рязань – 180 километров, Московский завод вообще под боком. Начинали эту работу, а потом забросили. Поэтому я полагаю, что надо внимательно рассмотреть раз и навсегда эту тему, решить. И закрыть тему, связанную с тем, что имеет место нехватка авиатоплива в наших, особенно в московских, аэропортах. Я убежден, что эту работу за 1,5-2 года можно было бы решить, если за это дело взяться серьезно.

МЕТЛИНА: Геннадий Иосифович, вот смотрите, выступал представитель "Домодедово", и сообщил нам, что август стал для "Домодедово" рекордным по числу перевозок – 3 миллиона пассажиров. Это действительно сумасшедшая цифра, наверное, невиданная для российских аэропортов. И, конечно...

МУРАВЬЕВ: 180 тысяч тонн топлива ушло...

МЕТЛИНА: 158 тысяч тонн ушло. Это из нормы, в условиях того, что московский авиационный узел потребляет в месяц 270, то это фактически две трети. То есть две трети за август съело "Домодедово". Можно ли сказать, что это некоторый вот такой вот дисбаланс образовался на рынке, и вот эта вот ситуация, может быть, нормализуется в связи с тем, что снизится сейчас количество перевозок?

ШМАЛЬ: Наташа, так в этом же и проблема. Дело в том, что, конечно, уменьшилась... Зато уменьшилась нагрузка на "Внуково", оттуда же часть рейсов перевели в "Домодедово". То же самое по "Шереметьево". Нагрузка снизилась на "Шереметьево", все это легло на "Домодедово". Но ведь кто-то должен за этим вопросом смотреть, следить. Кто-то должен хотя бы посмотреть в завтрашний день и это дело предусмотреть. И, кроме того, что это за аэропорт, что это за организация, которая не имеет у себя резерва хотя бы на неделю, ну, я не говорю там о каких-то месячных запасах. Во-первых, есть Госрезерв. Если надо – обратитесь, посмотрите, попросите срочно, чтобы вам из Госрезерва выделили необходимое количество.

МЕТЛИНА: Уже попросили, Геннадий Иосифович, уже попросили.

МУРАВЬЕВ: То есть, Геннадий Иосифович, судя по тому, что вы говорите, речь идет о, простите, так вот своими словами, может быть, грубо, да, о простом человеческом каком-то разгильдяйстве и просто неумении работать? Вот и все.

ШМАЛЬ: Я думаю, что, насчет разгильдяйства не могу сказать, но то, что неумение работать – однозначно.

МЕТЛИНА: Геннадий Иосифович, у нас очень много звонков. Давайте послушаем Алексея, который выдвигает свою версию случившегося, а вы потом прокомментируете. Алексей, добрый вечер, да.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Вы знаете, на мой взгляд, причина очевидна всех топливных кризисов. Поскольку как бы бизнес в стране, как бы рыночная экономика у нас монополист, и практически 70-75% дохода имеет государство. Создается искусственный ажиотаж просто для поднятия цены. Потому что, ну, других объективных причин нет. Потом, естественно, когда кризис уляжется, эта цена не опустится, и государство будет иметь дополнительный доход. Сейчас же дыры надо везде латать.

МУРАВЬЕВ: Понятно.

МЕТЛИНА: Спасибо огромное.
 

МУРАВЬЕВ: Геннадий Иосифович, как вам такая версия?

ШМАЛЬ: Я не думаю, что это правильно, хотя, так скажем, подход такой есть. Года 3 назад мы сталкивались с такой же ситуацией, когда резко возросли цены на топливо. Мы тогда, я имею Союз нефтегазопромышленников, потом авиаторы, мы внимательно этот вопрос рассмотрели, и написали обстоятельную записку в правительство. Были приняты очень оперативные меры, в том числе... Тогда, правда, вопрос был не в дефиците, а в резком росте цен на это топливо, и оттуда цены на билеты и все остальные вопросы.

И мы показали, что вопрос цены на авиабилеты это не просто экономика, это вопрос социальной политики государства, особенно для регионов дальних. И государство согласилось с нами, приняли решение, стали датировать некоторые перелеты, особенно из дальних портов...

МЕТЛИНА: Да, да, Владивосток, да, да, да.

ШМАЛЬ: Поэтому и здесь, конечно, в конечном итоге и государство является регулятором нашей все экономической, политической жизни, оно обязано следить. Но я еще раз говорю, начинать надо. Мы же, ликвидировав Госплан, выбросили вместе с водой и ребенка. Надо же все же, чтобы кто-то занимался планированием, прогнозированием, балансированием всего народного хозяйства, без этого мы будем попадать в подобные ситуации.

МУРАВЬЕВ: Ну, Геннадий Иосифович, когда... Помните историю – цены на бензин, на автомобильное топливо резко-резко выросли, Федеральная антимонопольная служба, правительство, все взялись...

МЕТЛИНА: Бегала по бензоколонкам, да.

МУРАВЬЕВ: Бегала по бензоколонкам, грозила пальцем. Цены упали на рубль. Ровно через 4 дня тихой сапой, по 20 копеечек в день, все вернулось на круги своя, но уже никого это не интересовало. И мы имеем то, что мы имеем.

ШМАЛЬ: И тоже это вопрос... Я довольно часто выступаю с комментариями на эту тему, могу сказать, что вопрос такой, что государство, оно у нас является регулятором всех экономических, ну, я не говорю о политических, всех экономических моментах. Поэтому везде в мире, кстати, везде в мире государство вмешивается и занимается регулированием в том числе и цен.

Я убежден, что сегодня цена на топливо это вопрос тоже социальный, а не просто кому-то захотелось поехать там куда-то в Павловский Посад на шашлык. Нет. Люди сегодня, очень большая часть людей, у нас, слава богу, сегодня 35 автомобилей в стране, поэтому это уже вопрос, который затрагивает, ну, так скажем, каждую вторую российскую семью. Поэтому здесь государство обязано было следить, контролировать, замечать какие-то...

МУРАВЬЕВ: Ну, Геннадий Иосифович, вот сейчас опять ситуация, да. У нас есть проблемы с топливом, уже стало известно, что цены на авиакеросин с июля выросли примерно на 10%, и "Шереметьево" уже заявило о том, что с 7 сентября еще на 4% все это тихонечко аккуратненько подорожает. Притом, что мы бесконечно слышим по телевизору от самых высокопоставленных голов, что у нас инфляция в стране 7%, 8%. А вот – раз – топливо за 2 месяца и на 14 подорожало. Ну, естественно, все вместе с ним полезет в ту сторону. Как так получается? И опускать вот эти цены, которые сейчас в связи кризисом, якобы с кризисом цены были подняты, ну, вряд ли кто-то соберется, правильно?

ШМАЛЬ: Да, у нас, когда повышают цены, то желающих много, а вот снижать – нет. Я, опять-таки, возвращаюсь к регулирующей роли государства. Мы, страна, которая добывает больше всех в мире нефти, конечно, обязаны иметь, ну, так скажем, реальные, доступные я бы сказал, доступные с точки зрения нашей заработной платы цены. И за это отвечать может только один орган – государство, власть, которой мы даем, и избираем президента, избираем, значит, Думу, назначают правительство.

Поэтому я полагаю, что там, любые страны, где за этим делом следят, и там, где думают о социальных проблемах, там они и держат цены на таком уровне, которые были достойны соответствующей зарплаты, соответствующего слоя населения.

МЕТЛИНА: Геннадий Иосифович, давайте послушаем Виктора. Виктор, добрый вечер. У него тоже есть, что сказать.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

МЕТЛИНА: Виктор, да, да, Виктор.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, ваш гость, он как бы правильно говорит, но я все-таки соглашусь с предыдущим человеком, который дозвонился, потому что новостной фонд какой? На Востоке там японский бензин, потом какой-то там Таджикистан, по-моему, тоже там иранский бензин собирается покупать. Украина отказывается. То есть как минимум, мне так кажется, это меры, чтобы цены на топливо не упали, а, может быть, даже приподнялись. Потому что у нас и футбол на носу, и Олимпиада, и транспортную систему надо строить. Понимаете, вот.

МЕТЛИНА: Спасибо огромное, Виктор. Геннадий Иосифович, все-таки...

СЛУШАТЕЛЬ: Да, я считаю, что Виктор все-таки прав в отношении того, что наши затраты достаточно большие. Ну, в принципе ведь, учитывая ту цену, которая сегодня есть на нефть, никто не ожидал такой цены. И даже я считал, что цена не должна быть выше 90 долларов, а сегодня она более 110. Поэтому есть, откуда брать доходы, есть, откуда, есть источники. И поэтому то, о чем он говорит, конечно, имеет место, но, в общем-то, я считаю, что мы могли бы цены держать реальные, которые посильны сегодня нашему населению.

МЕТЛИНА: Спасибо.

МУРАВЬЕВ: Ну, просто приемлемые. Геннадий Шмаль, президент Союза нефтегазопромышленников России.

МЕТЛИНА: Спасибо огромное. Спасибо, Геннадий Иосифович, да.

МУРАВЬЕВ: На самом деле такие объяснения, что, ну, у нас тут подорожало, потому что мы думали, что будет 90, а мы-то по 110. Ну, друзья мои, так мы же 20 долларов-то лишних дополучим, ну и не надо, да, внутренний рынок воспитывать.

МЕТЛИНА: Надо, надо.

МУРАВЬЕВ: Надо, да?

МЕТЛИНА: Роман Гусаров.

МУРАВЬЕВ: Роман Гусаров, руководитель проекта и главный редактор отраслевого портала "Авиа.ру". Роман, добрый вечер.

МЕТЛИНА: Роман, добрый вечер.

ГУСАРОВ: Добрый вечер.

МЕТЛИНА: Спасибо огромное, что вы с нами. Роман, ну, может быть, вы...

МУРАВЬЕВ: Что за нервозность опять у нас с этим топливом дурацким в этих аэропортах опять? Одни собираются летать и говорят, что все будет хорошо, другие говорят, что давайте нам из Росрезерва, и вот... Что происходит-то?

ГУСАРОВ: Ну, происходит то, что происходило год назад, и что происходило 2 года назад. И из года в год ситуация повторяется, она ровно одна и та же. Так что проблема системная. И год назад мы примерно в это же время столкнулись с дефицитом топлива в московском авиаузле. И объяснение здесь есть простое. Здесь называется много всяких причин: и НПЗ на профилактику ставят вдруг неожиданно одновременно, и в Росрезерв надо закачать там какое-то количество дизельного топлива. Это все отговорки.

На самом деле все эти акции направлены на одно – на увеличение стоимости, конечной стоимости авиакеросина. Мы сегодня уже в ряде аэропортов видим, что стоимость заправки в крыло, конечная стоимость авиакеросина превысила стоимость авиакеросина 2008 года, когда баррель нефти был за 150 долларов. То есть, чем можно объяснить сегодняшний дефицит? Да ничем.

Я точно знаю, что еще в начале года все нефтяные компании, аналитики в этих компаниях, сделали анализ развития роста пассажиропотока, развития авиационного рынка. Все это просчитали, в какой сезон, сколько кому понадобится керосина, и все знали заранее. И раз они это не реализовали, а мощности были, значит здесь кроме как умыслом, я ничем это объяснить не могу.

МЕТЛИНА: Роман, вот смотрите, я, так сказать, вот зимой занималась одной нефтяной проблемой, и обнаружила, что все-таки кое-какие поставщики, ну, в частности вот у "Газпромнефть-Аэро" конкретно было снижение. Причем помесячное: в январе на тонну керосина, и в феврале. Там тысяча 500, и потом еще на 500 рублей за тонну снизили. То есть нельзя говорить о том, что цены постоянно-постоянно растут, все-таки какие-то поставщики снижают цены на авиационное топливо. Значит, все-таки... Не знаю, можно ли говорить о каком-то корпоративном сговоре.

МУРАВЬЕВ: Но при этом пассажирам его все равно продают по максимуму.

СЛУШАТЕЛЬ: Я согласен, и это очень легко объясняется. В январе, первая декада января, идет резкий рост пассажиропотока, потому что зимние каникулы. Поэтому авиакомпании к этому времени задирают цены, а после этого они назад снижают до марта месяца. Весной, в марте, если вы понаблюдаете, опять был резкий скачок авиатоплива, и все кричали: "Почему? Ай-ай, ой-ой".

Сейчас вот август, самый высокий сезон, окончание фактически летней навигации, ту прибыль, на которую бы рассчитывали авиакомпании, рассчитаться по кредитам, может быть, приобрести новую авиатехнику, куда-то вложиться в развитие, сейчас нефтяники эту прибыль изымают в свою пользу. И мы опять получаем нашу несчастную, замученную авиацию со старыми самолетами, с нехваткой персонала и со всеми проблемами, которые у этой авиации есть.

МУРАВЬЕВ: Роман, кто-то может в ситуацию вмешаться, не знаю, на уровне президента, премьер-министра? Ну, потому что это же нездоровая ситуация. Тем более что все это повторяется из года в год. И, как мы уже говорили в эфире, у нас то ли лоб чугунный, то ли грабли автоматические.

ГУСАРОВ: Ну, раз у нас получается, что рынок монополизирован, а рынок авиационного топлива особенно, потому что мы имеем еще старую советскую инфраструктуру, и конкурентная среда вообще очень сложна в области поставки авиатоплива, значит, государство должно больше внимания уделять и регулировать более жестко эту сферу. Федеральная антимонопольная служба должна чаще вмешиваться, почему ни с того ни с сего вдруг керосин пропадает, либо вдруг у него взлетает цена.

МЕТЛИНА: Роман, вот смотрите, что меня волнует, как гражданина. У нас существует, так сказать, так называемый Росрезерв, резервные фонды. Вот сейчас, значит, эти ребята спекулируют, значит, топливом, наращивают цены, накручивают, значит, создают искусственно кризис. Люди торчат в аэропортах, не везде им там кое-чего предоставляют, чего положено им по закону о защите прав потребителей, создается такой некий коллапс, кой мы наблюдали в "Домодедово" в прошлом году, значит, в связи с ледяным дождем. Премьер говорит: "Если что, я 180 тысяч тонн выделю из Росрезерва". А у меня вопрос как у гражданина: а на каком основании? А если завтра война, а если завтра какая-то чрезвычайная ситуация? Почему премьер-министр говорит, что он выделяет из Росрезерва запасы...

МУРАВЬЕВ: Стратегические запасы.

МЕТЛИНА: Стратегические запасы, которые нужны на действительно, на точку какую-то невозврата. Почему мы стратегическими запасами заваливаем те дыры, которые образовались из-за разгильдяйства и...

МУРАВЬЕВ: Частного, между прочим, бизнеса.

МЕТЛИНА: Да, частного бизнеса, который жаждет наживы.

ГУСАРОВ: Я бы сказал еще больше. Вместо того, чтобы заставить все-таки нефтяные компании обеспечить сейчас текущие потребности авиакомпаний, вот этот сам факт возможного выделения из Росрезерва – это, опять-таки, игра на руку тем же нефтяным компаниям. Потому что когда-то в этот Росрезерв был закачан тот же авиационный керосин по одним ценам, а потом, чтобы восполнить эту недостачу, государство купит его у этих же нефтяников уже по новой цене.

МЕТЛИНА: Отлично, отличная идея, Роман, просто супер. Прекрасная комбинация.

МУРАВЬЕВ: А нет ощущения, что попахивает, ну, если не уголовным, то хотя бы административным?

ГУСАРОВ: Ну, попахивает глобальным сговором. Теорию заговора выстраивать не будем, но это единственное, чем можно объяснить эу ситуацию, в которой мы сейчас оказались.

МЕТЛИНА: А почему, Роман? По-моему, прекрасная идея. Мы к концу программы пришли к какому-то смешному выводу, забавному такому. Мне кажется, что в Генеральной прокуратуре могли бы заинтересоваться вот такой вот историей, по крайней мере, на нашу программу на нашу программу обратить внимание. Поставщики создают искусственно дефицит топлива в пик бархатного сезона, извините, за использование такого выражения. Государство говорит: "Конечно, поможем!", – говорит уверенным голосом Владимир Владимирович.

МУРАВЬЕВ: Естественно, не может же государство бросить...

МЕТЛИНА: Сливает тот Росрезерв туда по цене сегодняшнего дня, а потом они задирают цены и говорят: "Милое государство, не нужно ли вам пополнить резервуары свои, если завтра, на случай военных действий?" Государство говорит: "Да, конечно". И уже покупает не по 35 тысяч, а по 40 тысяч. Вот тебе бабушка и Юрьев день. По-моему, прекрасная история, все нажились и все распилили. И главное – не отходя от госбюджета, все в рамках.

ГУСАРОВ: Ну, вот видите, оказывается, ларчик просто открывался. Мы с вами нашли объяснение тому, что происходит. Но в результате получается, все довольны, кроме самой авиации и пассажиров.

МУРАВЬЕВ: Ну, подождите, то есть получается, что на глазах у всего честного народа этот самый народ просто обводят вокруг пальца? Ну, так вот просто, потому что... В итоге-то на самом деле и за тот Росрезерв, и за вот того парня тоже, который на трубе сидит с вентилем, заплатит человек, которому нужно бабушку в Новосибирске навестить. Ну так, вообще-то, заплатит-то он. А мы сидим и говорим: "Ну, надо же как получилось, а".

ГУСАРОВ: Разводят, по-моему, везде, на каждом шагу. Я не только часто летаю, но каждый день езжу на автомобиле, и вижу аналогичную ситуацию на автозаправках. Чем объяснить нынешнюю цену бензина, которая значительно уже превысила докризисный уровень, опять-таки, когда баррель нефти котировался очень высоко. То есть тот недобор сверхприбыли, которую могли нефтяные компании получить за счет экспорта, они добирают с нас.

МЕТЛИНА: Смотрите, что говорят эксперты? Эксперты говорят, что "Аэрофлот" и "Трансаэро" не будут испытывать никаких проблем с топливом. У них, мол, долгосрочные контракты с нефтяниками. Почему другие, у нас есть еще ряд, несколько очень крупных национальных, ну, так сказать, российских авиаперевозчиков, у которых, по всей видимости, будут проблемы с авиатопливом. Им куда деваться вот в этой ситуации? В 2010 году... Смотрите, что говорят эксперты. НПЗ выпускают примерно такое же количество авиационного топлива, что и в 2010 году. А, как мы выяснили сегодня в течение программы, у нас резкий рост авиационных перевозок, резкий рост. Значит, понятно, что НПЗ не справляются.

МУРАВЬЕВ: Хотя мощности там, говорят, есть.

МЕТЛИНА: Да, да.

ГУСАРОВ: Сейчас рост, вот по итогам 6-7 месяцев этого года, порядка 13%. И, что самое удивительное, нефтяники этот рост прогнозировали, он полностью оправдывается, это их прогноз был. То есть они могли это все предугадать и, соответственно, подготовиться, или хотя бы заранее предупредить: "Вот есть у нас проблема, у НПЗ не хватает мощностей. Давайте что-то предпримем". Или попросить государство: "Все, мы уже на пределе, мы не сможем..." Значит, надо импортировать топливо. Или сократить количество экспортируемого топлива. А мне известно, что часть топлива уходит и за рубеж.

МЕТЛИНА: Конечно.

МУРАВЬЕВ: Ну, Роман, Роман, ну, подождите. Зачем решать внутреннюю какую-то проблему, когда можно то же самое топливо продавать просто задорого и все?

ГУСАРОВ: Ну, в том-то и дело. Да, возвращаясь к нашим крупным компаниям, действительно, большие перевозчики имеют возможность заключать контракты и на сетевое обслуживание в большом количестве аэропортов, и по цене ниже рыночной, поскольку идет большой крупный контракт. Все же остальные оказываются в невыгодной ситуации. Вот сейчас маленькие авиакомпании либо будут покупать керосин по совершенно невыгодной им цене и летать себе в убыток, либо, может быть, они вообще не найдут керосина на рынке, и им придется отменять рейсы. В любом случае, и первый вариант, и второй – это прямой путь к банкротству.

МЕТЛИНА: Спасибо.

МУРАВЬЕВ: Спасибо. Роман Гусаров, руководитель проекта и главный редактор отраслевого портала "Авиа.ру".

Ну, ты знаешь, мне хочется в конце программы сказать, что, а теперь мы слово передаем Генеральной прокуратуре и Федеральной антимонопольной службе, теперь их время, по мотивам просто, может быть.

МЕТЛИНА: Ну, на самом деле вот меня все-таки насторожил последний пассаж Романа, который был посвящен маленьким авиакомпаниям или мы действительно выживаем с рынка все, что осталось от ревущих 90-х...

МУРАВЬЕВ: Ну, в то же время у нас есть регионы, которые обслуживаются только одной маленькой авиакомпанией. И там нет ни дорог, потому что... Ну, у нас еще 2015 год не наступил, когда у нас будет Шангри-Ла и аллилуйя, а до этого времени людям как-то нужно выживать, кушать, между прочим, и лечиться даже ездить.

МЕТЛИНА: И даже летать.

МУРАВЬЕВ: И даже... А без полетов там не покушаешь, не полечишься. Впереди новости, а потом Юрий Пронько и "Реальное время".

МЕТЛИНА: Всего доброго

 

На сайте Финам FM: http://finam.fm/archive-view/4650/