Те же чиновники, что не один год «возрождали» наш гражданский авиапром, сегодня теми же методами «поднимают с колен» и военную авиацию. Об этом «МК» рассказали профессионалы: летчики и создатели боевых самолетов...

Когда журналиста пытаются отлучить от источников официальной информации, ему ничего не остается, кроме как получать информацию исключительно из неофициальных источников. Тем более что официальным агиткам про нашу великую авиационную державу верится уже с трудом.

Вот пример: этой зимой главком ВВС Бондарев обещал, что новые «Су-30СМ» и «Су-35» первыми получат военные пилотажники подмосковной Кубинки. Главкому вторил и вице-премьер Дмитрий Рогозин. У себя в Twitter он написал: «Дал поручение решить вопрос по перевооружению легендарной нашей пилотажной группы «Русские витязи» на самолеты «Су-35С» и «Су-30СМ». Летать надо на новой технике, демонстрируя всему миру не только неподражаемое мастерство наших военных летчиков, но и талант наших авиаконструкторов, которые, несмотря на все проблемы прошлых десятилетий, готовы дать нам новые поводы гордиться своей страной».

Начинать гордиться планировали уже на МАКС-2013, где, как обещали, пилотажники впервые взлетят на новых самолетах. Но вот уже и шесть первых «Су-35» поступили в войска, а о тех обещаниях никто из «официальных источников» почему-то не вспоминает. Так что выяснять, как реально обстоят дела с новой техникой, приходится все же у источников «неофициальных».

***

Разговор с ними начался с рассказа о том, что военные летчики-испытатели в Ахтубинском и Липецком авиацентрах все чаще стали ругать суховские машины. Вернее, старые «Су-24» они хвалят, уверяя, что в модернизированном варианте это сила, мощь, энергия и настоящая боевая машина, зато новые распиаренные «Су-34» и «Су-35» пренебрежительно называют «леталками».

Испытатели говорят: уничтожен институт авиационно-космической медицины, со специалистами которого мы ранее вместе работали над тем, как совместить возможности человека и машины. К примеру, на «Су-34» заходишь на бомбометание и одновременно с этим должен выполнить еще до восьми операций в кабине. Человеку физиологически такое не под силу.

— Мы об этом говорим, пишем, приглашаем «суховцев», — горячится мой собеседник, — требуем переделать программное управление… Но нас не слышат. Говорят, вы просто не умеете летать на наших прекрасных машинах.

— Возможно, они надеются надавить на вас сверху?

— Конечно. Отсюда позиция: военные косны, туповаты, не понимают, в чем их счастье, а потому что мы им скажем, то они и будут делать.

— Ну так делаете же... Причем все: и военные, и гражданские. Те стонут, но на SuperJet-100 все же летают. И вы также...

— Не согласен, — хмурится собеседник. — Вы, к примеру, знаете, что ахтубинские испытатели, дали отрицательное предварительное заключение по самолету «Су-35»?

Видя мое замешательство, он продолжает:

— На МАКС-2009 Михаил Погосян подписал с Минобороны контракт на поставку до конца 2015 года 48 самолетов «Су-35». По условиям контракта первые четыре должны были подключиться к госиспытаниям, а следующие шесть — партия прошлого 2012 года — уже пойти в войска, так сказать, в опытную эксплуатацию. Для этого необходимо было иметь документальное обоснование — предварительное заключение военных. В нем обычно говорится, что самолет в таком-то объеме испытан и может быть рекомендован для опытной эксплуатации, но пока с некоторыми ограничениями: по скорости, перегрузке, оружие кое-какое на нем нельзя применять… Выдать такое заключение должен был Ахтубинский государственный летно-испытательный центр (ГЛИЦ). Но к 2012 году тема «Су-35» была еще очень сырой....

— ...несмотря на это, заключение выдали, и оно фактически оказалось липовым?

— Нет. Там мужики поступили принципиально. Заключение они действительно дали, но... отрицательное. В нем имелось порядка 28 неснятых вопросов 1-го перечня.

— Что такое 1-й перечень?

— Есть три основных перечня. Первый: недостатки, которые должны быть устранены до передачи самолета в эксплуатацию. Второй: то, что устраняется в согласованные с заказчиком сроки. Третий — уже устраненные недостатки в процессе испытаний. Когда все эти вопросы сняты и выполнены необходимые доработки, то ограничения убираются, и самолет начинает летать.

— Так шестерка «Су-35», несмотря на этот перечень, летает?

— Нет.

— Но официальные лица отрапортовали, что в декабре 2012 года Минобороны получило первые шесть серийных «Су-35», которые «находятся в режиме опытной эксплуатации». Тем самым «фирма «Сухой» выполнила свои обязательства по данному типу самолетов в рамках государственного оборонного заказа на 2012 год».

— Да, главком ВВС подписал решение, по которому их приняли. Но не в строй.

— Поэтому «Стрижи» с «Витязями», как было обещано, их не получили?

— Да. Они стоят в Ахтубинске, в ГЛИЦ. Видимо, в назидание: дескать, вы, ребята, пошли на принцип, сами и выкручивайтесь.

— Не понимаю: если самолеты в опытной эксплуатации, значит, в ГЛИЦе, или где еще, но они должны летать?

— Должны, но не могут: предварительное заключение не позволяет. Повторяю: пункты из перечня №1 должны быть устранены до передачи самолетов в опытную эксплуатацию. Этого, насколько мне известно, до сих пор окончательно так и не сделано.

— А завод в Комсомольске-на-Амуре, который выпускал «Су-35», деньги за выполненный заказ получил?

— Конечно. И все отчеты от Минобороны, что машины получены, тоже прошли. Но реально сейчас летают только те четыре «сушки», что по контракту были подключены к испытаниям, плюс еще два «суховских» самолета. Они оборудованы необходимой контрольно-записывающей аппаратурой, средствами измерения, и пилотируют их исключительно испытатели.

— Слышал, что коллегам из ГЛИЦа Михаил Погосян через главкома ВВС ставил задачу, чтобы семь «Су-35» прошли строем на МАКСе, — вступает в разговор самый молчаливый из гостей. — А летчики говорят: из тех самолетов, на которых они хотят, чтоб мы летели, всего пара исправных, остальные используются в качестве техаптечки для машин, которые летают по программе испытаний. Отказало что-то, снимают быстренько блок с тех, что в «опытной эксплуатации», и ставят на испытательные, чтоб не тормозить процесс. Но потом-то их никто уже не восстанавливает...

***

— Очень трудно поверить во все сказанное... А были когда-нибудь раньше аналогичные случаи таких отрицательных предварительных заключений?

— Знаете, мы интересовались на этот счет у наших летных «дедов», — сказал один из экспертов, — но ничего подобного припомнить за всю историю ГЛИЦ они не смогли. В понимании профессионалов всегда было так: есть предварительное заключение — значит, автоматом открыта дорога для передачи самолета в эксплуатацию.

— И сейчас так же, — вступает в диалог его коллега, — ведь на всех совещаниях как говорится? Оформлено предварительное заключение. И все! Что именно в нем написано — молчок. Потому никому и в голову не приходит, что заключение может быть отрицательным!

— Слушайте, а в Минобороны зам по вооружению Юрий Борисов или Сергей Шойгу знает об этом?

— Трудно сказать… Они пришли на то, что было наворочено еще до них. Враз все перелопатить не получится. Да и не дадут. Слишком много заинтересованных людей наверху тронуть придется.

— Выходит, в боевой авиации ждать ничего хорошего пока не приходится?

— Как знать… Недавно слышал историю, как возмущенный Погосян требовал от Борисова, чтобы моряки не закупали для своих береговых частей самолет «Су-30СМ», а брали только «Су-35». Но говорят, Борисов, вот молодец, сказал: Михаил Асланович, моя задача — то, что войска заявили, разместить в качестве заказа в промышленности. Так что идите к морякам. Заявят они другой самолет, буду размещать заказы на него. А пока все останется как есть.

— Чем же Погосяну не угодил «Су-30СМ»? Это же русифицированная версия «Су-30МКИ», который делали для ВВС Индии, Малайзии, Алжира. И он тоже имеет бренд «Сухой»?

— Да. Только выпускает его «Корпорация «Иркут», и прибыль идет туда. Но это уже совсем другая история…

***

Честно говоря, с меня хватило и одной. При этом я понимала, что все 28 пунктов из того самого перечня №1 со временем обязательно будут сняты (уже сегодня, по информации тех же источников, этот список уменьшился), что разработчики с испытателями обязательно доведут новый самолет до ума, и он будет летать по всему миру. Только вложений — и финансовых, и человеческих — для этого потребуется несоизмеримо больше, чем изначально нам всем обещали.

Почему так пессимистично? Да потому, что (памятуя о словах Дмитрия Рогозина) талант авиаконструктора не может заключаться в том, чтобы ухватить, нагреть, протолкнуть, до икоты запиарить своим проектом всех, включая первых лиц...

Талант скорее в том, чтобы, не думая исключительно о прибыли, строить реально хорошие самолеты, чтобы слышать тех, кто их испытывает и на них летает, не кошмарить собственных подчиненных, способных сказать неудобную правду, создать конструкторскую школу, лелеять перспективную молодежь...

Возможно, тогда, как мечтает вице-премьер, наши авиаконструкторы, «несмотря на все проблемы прошлых десятилетий», будут готовы «дать нам новые поводы гордиться своей страной».

Пока этих талантов у нас нет. Среда, созданная сегодня чиновниками российского авиапрома, уничтожает их на корню. Возможно, завтра они появятся... Если, конечно, уже сегодня у высшего российского руководства хватит характера, ума и харизмы принять давно назревшие кадровые решения.

Что ж, подождем...